Геродот. История. Книга четвертая. Мельпомена

1-9 10-19 20-29 30-39 40-49

50-59 60-69 70-79 80-89 90-99

100-109 110-119 120-129 130-139 140-149

150-159 160-169 170-179 180-189 190-199 200-205

150. До сих пор рассказ лакедемонян и ферейцев совпадает. Продолжение же

этой истории сообщают только одни ферейцы. Согласно ферейцам, дело было вот

как. Потомок этого Феры – Гринн, сын Эсания, царь острова Феры, прибыл в

Дельфы принести от имени своего города гекатомбу84. Сопровождали его

несколько ферейских граждан, и среди них Батт, сын Полимнеста, миниец из

рода Евфема. Когда царь ферейцев Гринн стал вопрошать оракул о различных

делах, Пифия повелела основать город в Ливии85. Царь отвечал на это:

"Владыка! Я уже старик, и мне слишком тяжело отправиться в путь. Повели это

сделать кому-нибудь из более молодых людей здесь". Этими словами царь

указал на Батта. Затем больше ничего не произошло, но по возвращении на

родину царь и его спутники пренебрегли изречением оракула: они не знали,

где находится Ливия, и не решились наудачу отправить поселенцев.

151. После этого бог семь лет не посылал дождя на Феру, и на острове

засохли все деревья, кроме одного. Тогда ферейцы вопросили об этом оракул,

и Пифия вновь повелела выслать колонию в Ливию. Ферейцы не знали, как им

избавиться от беды, и поэтому послали на Крит86 вестников разузнать, не

бывал ли в Ливии какой-нибудь критянин или чужеземец, живший на Крите.

Вестники бродили по острову с места на место и под конец пришли в город

Итану. Там повстречался им ловец багрянок87 по имени Коробий, который

рассказал, что однажды был отнесен бурей в Ливию, именно к острову Платея у

ливийского берега. Ферейцы подрядили Коробия за деньги и повезли его на

остров Феру. Затем с Феры отплыли на разведку сначала лишь несколько

человек. Когда Коробий привез их на этот остров Платею, ферейцы оставили

его там, дав запас продовольствия на несколько месяцев. Сами же поспешно

отплыли назад, чтобы рассказать согражданам об острове.

152. Ферейцы, однако, отсутствовали дольше условленного времени, и у

Коробия истощился весь запас продовольствия. Вскоре после этого самосский

корабль, шедший в Египет (владельцем корабля был Колей), был отнесен к

этому острову. Узнав от Коробия всю его историю, самосцы оставили ему

продовольствия на целый год. Сами же они снова вышли с острова в открытое

море и направились в Египет. Однако восточным ветром их отнесло назад, и

так как буря не стихала, то они, миновав Геракловы Столпы, с божественной

помощью прибыли в Тартесс. Эта торговая гавань была в то время еще не

известна эллинам. Поэтому из всех эллинов самосцы получили от привезенных

товаров по возвращении на родину (насколько у меня об этом есть достоверные

сведения) больше всего прибыли, исключая, конечно, Сострата, сына

Лаодаманта, эгинца (с ним-то ведь никто другой в этом не может

состязаться). Самосцы посвятили богам десятую часть своей прибыли – 6

талантов – и велели изготовить медный сосуд вроде арголийского кратера.

Вокруг чаши по верхнему краю был словно венец из голов грифонов. Этот-то

сосуд они принесли в дар в храм Геры, установив его на подпорках в виде

трех огромных коленопреклоненных бронзовых статуй в 7 локтей высотой. Этот

благородный поступок самосцев послужил первым основанием тесной дружбы с

ними киренцев и ферейцев.

153. Оставив Коробия на острове Платея, ферейцы между тем снова прибыли на

Феру с вестью о том, что они заняли остров у ливийских берегов. Ферейцы

решили отправить туда по жребию от всех семи общин на острове по одному из

двоих братьев, а предводителем и царем выбрали Батта. Затем они послали на

Платею два 50-весельных корабля.

154. Таков рассказ ферейцев, и относительно дальнейших событий киренцы

также согласны с ними. Что же касается истории Батта, то киренцы передают

ее совершенно иначе, а именно так. Есть на Крите город Оакс. Царствовал там

Этеарх; у него была дочь по имени Фронима. После смерти жены царь ради

дочери, лишившейся матери, женился вновь. Войдя в царский дом, эта женщина

захотела быть и действительно стала мачехой для Фронимы: она дурно

обращалась с падчерицей, строила ей всяческие козни и, наконец, обвинила в

распутстве, причем сумела убедить в этом даже своего мужа. По наущению жены

царь задумал страшное злодеяние против дочери. Жил в Оаксе в то время купец

из Феры по имени Фемисон. Этого-то Фемисона Этеарх пригласил как гостя во

дворец и заставил поклясться, что тот окажет любую услугу, какую от него

попросят. После того как купец дал клятву, царь велел привести и передал

ему свою дочь с приказанием на обратном пути бросить в море. Фемисон был

страшно возмущен тем, что его обманом заставили принести клятву. Он порвал

дружбу с царем и затем поступил так: уезжая с Крита, он взял царскую дочь с

собою. В открытом море, чтобы выполнить данную клятву, купец связал девушку

веревками и бросил в море, затем опять вытащил на борт корабля и вместе с

ней прибыл на Феру.

155. Там один знатный фереец Полимнест взял Фрониму к себе в дом и сделал

своей наложницей. Спустя несколько времени у нее родился заикающийся и

шепелявящий мальчик. Ребенок, как передают ферейцы и киренцы, был назван

Баттом. Я думаю, однако, что [первоначально] у него было другое имя, а

Баттом его стали звать лишь после прибытия в Ливию: он получил это имя

именно в силу изречения дельфийского оракула и от царского сана, которым он

был облечен. [И действительно] ведь ливийцы царя называют "баттос", и

поэтому, думается мне, Пифия, изрекая пророчество, называла его по-ливийски

царем, так как знала, что он будет царем в Ливии. Когда Батт вырос и прибыл

в Дельфы за советом о своей [заикающейся] речи, Пифия ответила ему так:

Батт, ты пришел ради речи, Феб же, владыка Аполлон,

 В Ливию, агнцев кормящую, шлет поселенцем тебя.

На эллинском языке Пифия сказала бы так: "О царь! Ты пришел ради речи".

Батт же ответил такими словами: "Владыка! Я пришел вопросить тебя о моей

речи, а ты возлагаешь на меня другую невозможную задачу, приказывая вывести

поселение в Ливию. Но с каким войском? С какими людьми?". Этим ответом он,

однако, не убедил Пифию дать ему другое прорицание. Пифия повторила свое

предсказание, и Батт еще во время изречения пророчества возвратился на Феру.

156. После этого Батта и прочих ферейцев вновь постигли [разные] невзгоды.

Не ведая причины этого, ферейцы послали в Дельфы вопросить оракул. Пифия

ответила, что наступит облегчение, если они во главе с Баттом заложат

основание Кирены в Ливии. Тогда ферейцы отправили Батта с двумя

50-весельными кораблями. Корабли отплыли в Ливию, но Батт и его спутники не

знали, что им предпринять, и снова возвратились на Феру. Ферейцы же начали

метать в них стрелы, не позволяя пристать к берегу, и приказывали плыть

обратно. Тогда переселенцы были вынуждены снова выйти в море и затем

высадились на острове у ливийского берега под названием, как уже было

упомянуто, Платея. Остров этот, говорят, равен величиной нынешнему городу

Кирене.

157. Здесь они жили два года. Ничего хорошего, однако, и здесь с ними не

произошло, и все они, оставив лишь одного человека, отплыли оттуда в

Дельфы. По прибытии они вопросили оракул, объявив, что хотя они и

поселились в Ливии, но дела у них отнюдь не лучше. В ответ Пифия изрекла им

вот что:

Ведаешь лучше меня кормящую агнцев Ливию,

 В ней не бывав. Мне же, бывшему там, дивна твоя мудрость безмерно.

Услышав такой ответ оракула, Батт со спутниками отплыли назад. Ведь бог,

очевидно, не освобождал их от обязанности основать поселение, пока они не

достигнут самой Ливии. Они прибыли к острову и затем, захватив с собой

оставленного там человека, основали поселение в самой Ливии против острова.

Местность эта называлась Азирида. С двух сторон она окаймлена прекрасными

лесными долинами, а вдоль третьей протекает река.

158. В этих краях поселенцы жили шесть лет. На седьмой год ливийцы

вызвались привести их в еще лучшее место и убедили покинуть эту область.

Тогда ливийцы повели поселенцев оттуда, побудив двинуться на запад. Для

того чтобы эллины не видели самой красивой местности, ливийцы проводили их

ночью мимо, соответственно вычисляя точное время суток. Называется это

место Ираса. Затем ливийцы привели поселенцев к источнику88, будто бы

посвященному Аполлону, и сказали: "Эллины! Здесь вы должны поселиться, ибо

небо тут в дырках".

159. При жизни основателя поселения Батта, правившего сорок лет, и за

шестнадцать лет царствования сына его, Аркесилая, численность киренцев

оставалась столь же небольшой, как и в начале переселения. При третьем же

царе, прозванном Баттом Счастливым, Пифия побудила изречением оракула всех

эллинов отплыть в Ливию и поселиться там вместе с киренцами. Ибо киренцы

приглашали к себе поселенцев, обещая переделить землю. Изречение оракула

гласило так:

Кто слишком поздно придет в вожделенную Ливии землю,

 После раздела земли, пожалеть тому горько придется.

Итак, в Кирену собралось очень много людей, которые принялись отнимать у

соседних ливийцев большие участки земли. Тогда ограбленные и смертельно

обиженные ливийцы89 и царь их по имени Адикран отправили послов в Египет и

отдались под защиту египетского царя Априя90. А тот собрал большое

египетское войско и послал его против Кирены. Киренцы же, выступив походом

в местность Ирасу и к источнику Феста, напали на египтян и в сражении

одержали победу. Египтянам ведь никогда прежде не случалось иметь дела с

эллинами. Они относились к последним с пренебрежением и теперь потерпели

столь страшное поражение, что лишь немногим из них удалось спастись в

Египет. Виновником своего поражения египтяне считали Априя и в отместку

подняли против него мятеж.

160. Сыном этого Батта был Аркесилай. Став царем, он сначала ссорился со

своими братьями, пока те не покинули Кирену. Они удалились в другую

местность Ливии и там на свой страх и риск основали город, который носил

название Барка (и еще теперь так называется). Во время основания города

братья подстрекали ливийцев восстать против Кирены. После этого Аркесилай

пошел походом против ливийских племен, которые приняли его братьев, и на

самих мятежников. В страхе перед ним ливийцы бежали в область восточных

ливийских племен. Аркесилай преследовал беглецов до местности Левкон. Там

ливийцы решили напасть на него. В сражении киренцы были разбиты наголову:

7000 их гоплитов осталось на поле боя. После этой неудачи Аркесилай

занемог. Когда царь выпил лекарственного снадобья, его задушил брат Леарх.

Леарха же коварно умертвила жена Аркесилая по имени Эриксо.

161. Наследовал царство Аркесилая его сын Батт. Он был хромой и едва мог

стоять на ногах. Киренцы же послали в Дельфы вопросить оракул из-за

постигшего их несчастья: при каком государственном устройстве лучше всего

им жить. Пифия велела им пригласить посредника из Мантинеи в Аркадии. По их

просьбе мантинейцы послали к ним самого уважаемого из своих граждан по

имени Демонакт. По прибытии в Кирену посредник познакомился с положением

дел в городе и разделил население на три филы так: первая часть состояла из

ферейцев и их соседей, вторая – из пелопоннесцев и критян, а третья

включала всех островитян. Затем он выделил царю Батту царские [земельные]

владения и жреческие доходы, а все остальное, что принадлежало прежде царю,

сделал достоянием народа91.

162. Такие порядки продолжали существовать при жизни этого Батта. Однако

уже в царствование его сына Аркесилая начались сильные смуты из-за царских

[прав] и преимуществ. Ибо Аркесилай, сын Батта Хромого и Феретимы, заявил,

что не желает выносить порядков, установленных мантинейцем Демонактом, и

потребовал возвратить ему преимущества и владения его предков. В

происшедшей затем междоусобной борьбе Аркесилай потерпел поражение и бежал

на Самос, а его мать – в Саламин на Кипре. На Саламине царствовал тогда

Евельфонт. Он посвятил в Дельфы замечательную кадильницу, находящуюся в

сокровищнице коринфян. Феретима прибыла к Евельфонту и стала просить у него

войска, чтобы вернуться с сыном в Кирену. Евельфонт же давал ей все что

угодно, кроме войска. Принимая подарки, Феретима говорила, что и этот дар

прекрасен, но все же было бы лучше, если бы царь исполнил ее просьбу и дал

войско. Так как те же самые слова повторялись при каждом новом подарке, то

Евельфонт, в конце концов, выслал ей в дар золотую прялку, веретено и

шерсть для пряжи. Феретима и на этот раз повторила все те же слова. Тогда

Евельфонт сказал, что именно такие подарки, а не войско надо посылать

женщинам.

163. Между тем Аркесилай (он находился в то время на Самосе) начал набирать

всевозможных людей для передела земли. Набрав большое войско, он послал в

Дельфы вопросить оракул о своем возвращении. Пифия дала царю такой ответ:

"При четырех Баттах и четырех Аркесилаях Локсий позволяет вам царствовать в

Кирене. А дальше он не советует вам посягать на царство. Сам ты можешь

спокойно возвратиться домой. Если ты найдешь печь, полную амфор, то не

обжигай амфор, но отсылай их такими, как есть. Если же будешь обжигать, то

не вступай в окруженное водой место, иначе и сам умрешь и погибнет самый

красивый бык в твоем стаде".

164. Такой оракул изрекла Аркесилаю Пифия. А тот возвратился в Кирену с

людьми, набранными на Самосе. После захвата власти Аркесилай забыл, однако,

об оракуле: он начал преследовать судом виновников своего изгнания.

Некоторые из них были вынуждены навсегда покинуть страну, другие попали в

руки Аркесилая, и он отправил их на Кипр для казни. Однако [на пути] их

ветром отнесло к Книду, и книдяне освободили пленников и отослали на Феру.

Некоторым киренцам удалось найти убежище в большой башне, принадлежавшей

Агломаху. Аркесилай же приказал навалить вокруг башни кучу дров и поджечь.

Когда все уже было кончено. Аркесилаю пришло на ум, что оракул относится к

этому [злодеянию]: ведь Пифия запрещала ему обжигать амфоры, которые он

найдет в печи. В страхе от предреченной ему смерти Аркесилай решил тогда

добровольно покинуть город киренцев: он считал Кирену "окруженным водой

местом". Женат он был на своей родственнице, дочери царя Барки Алазира. К

нему-то прибыл Аркесилай, и там его убили баркейцы и некоторые изгнанники

из Кирены. Они умертвили его вместе с тестем Алазиром. Аркесилай не

избегнул своей участи, так как умышленно или ненароком пренебрег изречением

оракула.

165. Пока Аркесилай жил в Барке, где сам навлек на себя беду, его мать

Феретима занимала в Кирене почетное положение, подобающее ее сыну, и, между

прочим, заседала даже в совете92. Узнав о смерти сына в Барке, она бежала и

скрылась в Египте. Аркесилай оказал услуги Камбису, сыну Кира. Ведь это

Аркесилай выдал Камбису Кирену и платил ему подать. Прибыв в Египет,

Феретима бросилась как просительница к ногам Арианда с мольбами о помощи.

При этом она уверяла, что сын ее погиб из-за дружбы с персами.

166. Этого-то Арианда Камбис поставил сатрапом Египта. Впоследствии он

погиб, вздумав сравниться с Дарием. Именно, когда он услышал и увидел, что

Дарий желает оставить памятник, какого еще ни один царь не воздвигал себе,

сатрап захотел подражать царю, пока за это его не постигла кара. Ведь Дарий

велел переплавлять для чеканки монет насколько возможно самое чистое

золото93. То же самое, будучи сатрапом Египта, стал делать Арианд с

серебряной монетой. Ибо и поныне еще Ариандово серебро – самое чистое.

Дарий узнал об этом и велел умертвить сатрапа, выставив против него другое

обвинение, именно, что тот замышляет восстание.

167. Но тогда из жалости к Феретиме этот Арианд предоставил ей все

египетские военные силы как сухопутные, так и морские. Начальником войска

он назначил Амасиса из марафиев, а во главе флота поставил Бадра родом

пасаргада. Еще до похода Арианд послал вестника в Барку узнать, кто убил

Аркесилая. Баркейцы же все приняли на себя вину [за убийство], ибо

потерпели от него много зла. Услышав это, Арианд отправил против них войско

вместе с Феретимой. Это было, однако, только словесным предлогом.

Действительной же причиной похода, как я думаю, было завоевание Ливии. Ведь

в Ливии живет множество разных племен, и только немногие из них подчинялись

царю, большинство их вовсе не обращало внимания на Дария.

168. Ливийцы обитают [в своей стране] в следующем порядке: начиная от

Египта, первое ливийское племя – адирмахиды. Обычаи у них большей частью

египетские, а одежда – такая же, как у других ливийцев. Женщины их носят на

обеих ногах по медному кольцу и отращивают длинные волосы на голове. Поймав

вошь, они кусают ее в свою очередь и затем отбрасывают. Так поступают из

всех ливийцев только они одни, и только у них существует обычай предлагать

царям своих девушек на выданье. А царь тех девушек, которые ему больше

всего любы, лишает невинности94. Эти адирмахиды обитают в местности от

Египта до гавани под названием Плин.

169. За ними следуют гилигамы, занимающие местность к западу до острова

Афродисиада. А в промежутке [между этими областями] лежит остров Платея,

заселенный киренцами, и на материке – гавань Менелая и местность Азирида,

где киренцы основали свой город. Отсюда идет [область, где произрастает]

сильфий95. А растет сильфий от острова Платеи до устья Сирта96. Обычаи

гилигамов подобны обычаям других племен.

170. К гилигамам на западе примыкают асбисты. Они живут южнее Кирены.

Область их, однако, не доходит до моря, так как побережьем владеют киренцы.

Среди ливийцев они больше всех любят править четверками коней и вообще

стараются подражать обычаям киренцев.

171. С асбистами на западе граничат авсхисы. Живут они в области за Баркой

и доходят до моря у Евесперид. В центре страны авсхисов живут бакалы –

маленькое племя, область которого тянется до моря у Тавхир, города в

Баркее. Обычаи их те же, что и у ливийцев, живущих за Киреной.

172. За этими авсхисами на западе идет многочисленное племя насамонов.

Летом они оставляют свой скот на морском побережье и уходят на сбор фиников

в глубь страны, в местность Авгилы. Там растет множество огромных пальм,

которые все плодоносят. Насамоны также ловят саранчу, сушат ее на солнце,

размалывают и затем всыпают в молоко и [в таком виде] пьют. У каждого

насамона обычно много жен, которые являются общими. Сходятся же они с

женщинами приблизительно так, как массагеты: ставят палку перед дверью и

затем совокупляются с женщиной. Когда насамон женится в первый раз, то, по

обычаю, молодая женщина должна в первую же ночь по очереди совокупляться со

всеми гостями на свадьбе. Каждый гость, с которым она сходится, дает ей

подарок, принесенный с собой из дома. Обычаи же их при клятвах и гаданиях

вот какие: они приносят клятвы, упоминая самых справедливых и доблестных

мужей древности, и при этом возлагают руки на их могилы. Для гадания они

также приходят к могилам предков и, помолившись, ложатся спать на могиле. И

всякому сновидению гадающий верит. Дружеские же союзы они заключают так:

один дает пить другому из [своей] руки, и сам пьет из его руки. Если под

руками нет никакой жидкости, то берут с земли щепотку пыли и лижут ее.

173. Соседи насамонов псиллы. Племя это погибло вот каким образом: южный

ветер дул с такой силой, что водоемы [у них] высохли и вся страна, лежащая

внутри [Сирта], стала совершенно безводной. Тогда псиллы единодушно решили

идти войной против южного ветра (я сообщаю только то, что передают

ливийцы). И когда они оказались в песчаной пустыне, поднялся южный ветер и

засыпал их песком97. После гибели псиллов землей их владеют насамоны.

174. Еще дальше к югу от насамонов, в стране диких зверей98, живут

гараманты, которые сторонятся людей и избегают всякого общения. У них нет

никакого оружия ни для нападения, ни для защиты.

175. Это племя живет к югу от насамонов. На западе по морскому побережью

обитают маки. Они стригут волосы на голове, оставляя чубы: на макушке они

отращивают волосы, а по сторонам сбривают до самой кожи. На войне они носят

для защиты страусовую кожу. Через их землю протекает река Кинип. Она берет

начало с так называемого холма Харит и впадает в море. Холм же этот порос

густым лесом, тогда как остальная вышеописанная [часть] Ливии совершенно

лишена растительности От моря холм находится в 200 стадиях.

176. Далее за этими маками следуют гинданы. У них все женщины носят

множество кожаных колец на лодыжке и, как говорят, вот почему: каждый раз

после совокупления с мужчиной женщина надевает себе такое кольцо. Женщина,

у которой наибольшее число колец, считается самой лучшей, так как у нее

было больше всего любовников.

177. На побережье перед этими гинданами обитают лотофаги. Они питаются

исключительно плодами лотоса99. Величиной же [плод лотоса] приблизительно

равен плоду мастикового дерева, а по сладости несколько похож на финик.

Лотофаги приготовляют из него также вино.

178. Далее на побережье живут махлии; [и они] также едят лотос, но не в

таком количестве, как упомянутые только что лотофаги. Земля же их

простирается до большой реки под названием Тритон. А река эта впадает в

большое озеро Тритонида100. На озере есть остров под названием Фла. На

этом-то озере, как говорят, оракул повелел лакедемонянам основать поселение.

179. Впрочем, существует еще и другое сказание. Когда Ясон завершил у

подошвы Пелиона постройку своего корабля "Арго", он погрузил на борт его

кроме гекатомбы еще и медный треножник. Затем герой поплыл вокруг

Пелопоннеса, чтобы прибыть в Дельфы. На пути у Малеи корабль подхватил

северный ветер и отнес к Ливии. Не успел Ясон еще увидеть землю, как

очутился на мели озера Тритониды. Когда герой недоумевал, как найти выход,

продолжает сказание, явился Тритон и потребовал отдать ему треножник. За

это, сказал бог, он покажет аргонавтам проход и отпустит их невредимыми.

Ясон послушался, и Тритон показал ему, [как сойти с мели], а треножник

поставил в своем святилище. Восседая на этом треножнике, Тритон изрекал

предсказания о будущем Ясону и его спутникам: если один из потомков плывших

с ним на "Арго" героев привезет домой этот треножник, тогда непременно

вокруг озера Тритониды возникнет сто эллинских городов. Услышав это

предсказание, местные ливийцы спрятали треножник.

180. За этими махлиями идут авсеи. Эти последние, как и махлии, живут

вокруг озера Тритониды, и река Тритон образует границу между ними. Махлии

отращивают себе волосы на голове сзади, а авсеи – спереди. На ежегодном

празднике Афины девушки их, разделившись на две партии, сражаются друг с

другом камнями и палками101. По их словам, они исполняют древний отеческий

обычай в честь местной богини, которую мы называем Афиной. Девушек, которые

умирают от ран, они называют лжедевушками. Еще до окончания боя народ

поступает так: девушку, которая сражалась храбрее всех, народ украшает

коринфским шлемом, облачает в эллинские доспехи и, посадив на колесницу,

возит вокруг озера. Чем они украшали своих девушек в древнее время, до

основания у них эллинских поселений, я не могу сказать, но, видимо, все же

египетским оружием. Ведь, как мне думается, даже щит и шлем эллины

заимствовали из Египта102. Афину же они считают дочерью Посейдона и богини

озера Тритониды. Поссорившись со своим отцом, она предалась Зевсу, и тот

принял ее как свою дочь. Так они рассказывают. Совокупляются же они с

женщинами сообща, не вступая в брак, но сходятся подобно скоту. Если у

женщины родится вполне крепкий ребенок, то спустя три месяца мужчины

собираются вместе, и тот, на кого он похож, считается его отцом.

181. Это – перечисленные мною прибрежные кочевые ливийские племена103. За

ними во внутренней части страны начинается область Ливии, где много диких

зверей, а за ней лежит холмистая песчаная пустыня, простирающаяся [вдоль

побережья] от египетских Фив до Геракловых Столпов. В этой пустыне

приблизительно на расстоянии десяти дней пути друг от друга встречаются на

холмах огромные глыбы соли. На вершине каждого холма изнутри соляной глыбы

бьет ключом источник холодной пресной воды104. Вокруг этого соляного холма

со стороны пустыни и к югу от области диких зверей еще обитают самые

отдаленные ливийские племена. Сначала идут яммонии в десяти днях пути от

Фив со святилищем Зевса Фиванского. Ведь, как я уже сказал выше105, статуя

Зевса в Фивах имеет также баранью голову. У аммониев есть и другой источник

воды. Утром эта вода тепловатая, около времени, когда рынок наполняется

народом она становится холоднее, а в полдень – совершенно холодной106.

Тогда они поливают свои сады. Когда день идет уже к концу, вода делается

менее холодной, а после захода солнца вновь становится тепловатой. До

полуночи вода делается все более и более горячей: тогда она кипит и

клокочет. После полуночи и до зари вода постепенно остывает. Источник этот

называется Солнечным.

182. От области аммониев, пройдя далее по холмистой пустыне еще десять дней

пути, придешь опять к такому же соляному холму, как у аммониев, и к

источнику. И вокруг этого источника живут люди. Местность эта называется

Авгилы. Сюда приходят насамоны для сбора фиников.

183. Далее в десяти днях пути от Авгил – опять соляной холм с источником и

множеством плодоносных финиковых пальм, как и в других оазисах107. Там

обитают люди по имени гараманты (весьма многочисленное племя). Они насыпают

на соль землю и потом засевают. Отсюда – кратчайший путь к лотофагам,

именно тридцать дней108. В земле гарамантов есть также быки, пасущиеся,

пятясь назад. Пасутся же они, пятясь назад, вот почему. Рога у них загнуты

вперед и из-за этого-то они и пасутся, отступая назад; вперед ведь они не

могут идти, так как упираются в землю рогами. В остальном они ничем не

отличаются от прочих быков, только кожа у них толще и на ощупь (мягче)109.

Так вот, эти гараманты охотятся на пещерных эфиопов на колесницах110,

запряженных в четверку коней. Ведь пещерные эфиопы – самые быстроногие

среди всех людей, о которых нам приходилось когда-либо слышать. Эти

пещерные жители поедают змей, ящериц и подобных пресмыкающихся. Язык их не

похож ни на какой другой: они издают звуки, подобные писку летучих мышей111.

184. Еще дальше, в десяти днях пути от гарамантов, находится другой соляной

холм с источником. Около него также живет племя под названием атаранты –

единственные, насколько я знаю, безымянные люди. Все они в совокупности

носят имя атарантов112, отдельные же люди – безымянны. Они проклинают

беспощадно палящее солнце и осыпают его бранью за то, что солнечный зной

губит людей и их землю. Далее еще через десять дней пути [приходим] опять к

соляному холму с источником, вокруг которого также обитают люди. К этому-то

соляному холму примыкает гора под названием Атлас. Гора эта узкая и

круглая113 и, как говорят, так высока, что вершин ее не видно. Зимой и

летом она постоянно покрыта облаками. Местные жители называют ее столпом

неба, и от имени этой-то горы они и получили свое название. И

действительно, их зовут атлантами. Рассказывают [о них], будто они не едят

никаких живых существ и не видят снов.

185. Названия племен, живущих в этой холмистой песчаной пустыне до

атлантов, я могу перечислить, а дальше – уже нет. Как бы то ни было, эта

холмистая песчаная пустыня простирается до Геракловых Столпов и даже еще

дальше. Встречаются в пустыне через каждые десять дней пути все новые

соляные копи и у них людские поселения. Жилища всех этих людей строятся из

глыб каменной соли114. Эта часть Ливии совершенно не орошается дождями, в

случае дождя ведь стены [хижин] из соли не могли бы выдержать. Добываемая

там [из земли] соль с виду белого и пурпурного цвета. К югу от этой

холмистой пустыни, т. е. еще далее в глубь страны, Ливия безлюдна,

безводна, лишена зверей, безлесна и не орошается дождями, и нет там даже

росы.

186. Итак, ливийские племена от Египта до озера Тритониды115 – кочевники.

Питаются они мясом и пьют молоко. Коровьего мяса они, впрочем, не едят по

той же самой причине, как и египтяне. Свиней они тоже не разводят. Даже и

киренские женщины считают греховным есть коровье мясо из благоговейного

страха перед египетской Исидой. В честь Исиды у них установлены посты и

празднества. А баркейские женщины, кроме коровьего мяса, избегают есть еще

и свинину.

187. Так обстоит дело там. А к западу от озера Тритониды ливийцы уже не

кочевники, и обычаи у них иные, и с детьми они обращаются не так, как это

принято у кочевников. Эти-то ливийские кочевники – все ли они (я не могу

утверждать достоверно), но, во всяком случае, многие – поступают с детьми

вот как: четырехлетним детям они прижигают грязной овечьей шерстью116 жилы

на темени (а некоторые – даже на висках). [Это делается для того], чтобы

флегма, стекающая из головы в тело, не причиняла им вреда во всей

дальнейшей жизни. Поэтому-то они, по их словам, исключительно здоровы. И

действительно, насколько мне известно, ливийцы отличаются наилучшим

здоровьем среди всех людей (впрочем, по этой ли именно причине, я точно

сказать не могу). Во всяком случае – они самые здоровые люди. На случай

судорог с ребенком во время прижигания у них есть лечебное средство: они

окропляют ребенка козлиной мочой, и судороги проходят. Впрочем, я передаю

только рассказы самих ливийцев.

188. Обычаи же при жертвоприношениях у этих кочевников вот какие. Сначала у

жертвы отрезают кусок уха как начаток и бросают его через свой дом, а затем

свертывают шею животному. Жертвы они приносят только солнцу и луне. Этим

божествам совершают жертвоприношения все ливийцы, а жители области вокруг

озера Тритониды – главным образом Афине, а потом Тритону и Посейдону117.

189. Одеяние и эгиду на изображениях Афины эллины заимствовали у этих

ливиянок. Только одежда ливиянок – кожаная, а подвески на эгиде – не змеи,

а ремни, в остальном же одеяние того же покроя. Даже и само название

указывает на то, что одежда на изображениях Паллады ливийского

происхождения118. Ведь ливиянки носят поверх одежды козьи шкуры без шерсти,

отделанные бахромой и окрашенные мареной. Из этого-то слова "айгес"119

эллины и взяли [название] эгиды. Я думаю также, что громкие [призывные]

вопли120 [к божеству] при священнодействиях впервые возникли здесь: ведь

ливиянки весьма искусные вопленицы. Так же и езде на четверке коней эллины

научились от ливийцев.

190. Погребальные [обычаи] у кочевников (кроме насамонов) такие же, как у

эллинов. Насамоны же хоронят покойников в сидячем положении. Когда

умирающий испускает дух, они наблюдают, чтобы он умирал сидя121, а не лежа

на спине. Хижины их построены из асфоделиевых стеблей и переплетенных

тростником циновок, и их можно переносить [с места на место]122. Таковы

обычаи этих племен.

191. К западу от реки Тритона в пограничной с авсеями области обитают

ливийцы-пахари, у которых есть уже постоянные жилища. Имя этих ливийцев –

максии. Они отращивают волосы на правой стороне головы и стригут их на

левой, а свое тело окрашивают суриком. Говорят, будто они – выходцы из

Трои123. В их земле, да и в остальной части Ливии к западу гораздо больше

диких зверей и лесов, чем в области кочевников. Ведь восточная часть Ливии,

населенная кочевниками, низменная и песчаная вплоть до реки Тритона.

Напротив, часть к западу от этой реки, занимаемая пахарями, весьма

гористая, лесистая, с множеством диких зверей124. Там обитают огромные

змеи, львы, слоны, медведи125, ядовитые гадюки, рогатые ослы126,

люди-песьеглавцы и совсем безголовые127, звери с глазами на груди (так, по

крайней мере, рассказывают ливийцы), затем – дикие мужчины и женщины128 и

еще много других уже не сказочных животных.

192. В земле же кочевников вовсе нет таких зверей, но зато водятся вот

какие: пигарги129, зоркады130, бубалиды131 и ослы, но не рогатые, а иные,

не пьющие воды132 (и они, действительно, не пьют); затем ории133 (из рогов

их делают изогнутые грифы для лир): это животное величиной с быка; далее

лисицы134, гиены, дикобразы135, дикие бараны136, диктии137, шакалы,

пантеры, бории, сухопутные крокодилы138 (длиной до 3 локтей), весьма

похожие на ящериц, страусы139 и маленькие однорогие змеи140. Кроме того, в

западной Ливии водятся и такие животные, которые встречаются и в других

землях (кроме оленя и дикого кабана). Оленя же и дикого кабана вовсе нет в

Ливии. Мыши там трех пород: одни называются двуногие141, другие – "зегерии"

(ливийское слово, по-эллински значит холм)142, третьи – ежи. В зарослях

сильфия живут ласки, очень похожие на тартесских. Вот какое множество

зверей водится в земле ливийцев-кочевников, насколько я могу судить по

обстоятельным расспросам.

193. С максиями граничат завеки, у которых женщины на войне правят

колесницами.

194. За этими [вавеками] далее идут гизанты. В их земле пчелы дают много

меда, но еще больше, как говорят, его искусственно приготовляют

мастера-ремесленники. Все эти племена раскрашивают свое тело суриком и едят

обезьян. Обезьян же там, в горах несметное количество.

195. Против земли гизантов лежит, по словам карфагенян, остров под

названием Каравис длиной в 120 стадий и очень узкий. С материка он легко

доступен и полон маслин и виноградных лоз. На нем есть озеро, где местные

девушки добывают из ила золотой песок с помощью обмазанных смолой птичьих

перьев. Я не знаю, правда ли это, но записываю только то, что рассказывают.

Впрочем, все может быть! Ведь я сам видел, как на Закинфе из озера и из

источника добывали смолу143. Есть там [на Закинфе] также и много озер.

Самое большое из них 70 футов в длину и ширину, а глубиной в 2 оргии. В это

озеро опускают шест с привязанной на конце миртовой веткой, а затем

извлекают [из воды] смолу на ветке. Смола эта имеет запах асфальта, но,

впрочем, еще лучше пиерийской. Затем смолу выливают в яму, выкопанную близ

озера. Когда яма наполнится, смолу разливают оттуда по амфорам. Предметы,

попадающие в озеро, проходя под землей, появляются затем в море. А море

находится в 4 стадиях от озера. Таким образом, и рассказ об острове у

ливийского побережья, пожалуй, правдоподобен.

196. Карфагеняне же рассказывают еще вот что. Обитаемая часть Ливии

простирается даже по ту сторону Геракловых Столпов. Всякий раз, когда

карфагеняне прибывают к тамошним людям, они выгружают свои товары на берег

и складывают в ряд. Потом опять садятся на корабли и разводят сигнальный

дым. Местные же жители, завидев дым, приходят к морю, кладут золото за

товары и затем уходят. Тогда карфагеняне опять высаживаются на берег для

проверки: если они решат, что количество золота равноценно товарам, то

берут золото и уезжают. Если же золота, по их мнению, недостаточно, то

купцы опять садятся на корабли и ожидают. Туземцы тогда вновь выходят на

берег и прибавляют золота, пока купцы не удовлетворятся. При этом они не

обманывают друг друга: купцы не прикасаются к золоту, пока оно неравноценно

товарам, так же как и туземцы не уносят товаров, пока те не возьмут золота.

197. Это – ливийские племена, имена которых я знаю. Большинство их ни

раньше не признавало власти персидского царя, ни теперь [во время похода].

Об этой части света я хочу еще заметить, что здесь живут четыре племени –

не больше, насколько я знаю. Два из этих племен – коренные жители страны, а

два других – нет. Ливийцы и эфиопы – коренные обитатели страны. Первые

живут на севере, а последние – на юге. Финикияне же и эллины – пришельцы.

198. Я думаю, что Ливия не особенно плодородна и в этом ее нельзя сравнить

с Азией или Европой. Исключение составляет только местность Кинип, лежащая

на одноименной реке. Эта местность по урожаю плодов Деметры не уступает

самым плодородным странам [других частей света]. Она вовсе непохожа на

остальную Ливию: земля ее черная, она орошается источниками и не страдает

ни от засухи, ни от чрезмерной влажности. В этой части Ливии ведь выпадают

дожди144. Урожай хлеба там обычно столь же богат, как в Вавилонии.

Плодородна также и область, занимаемая евесперитами. Она ведь в лучшие годы

приносит урожай сам-сто, а Кинипская земля – сам-триста.

199. В Киренской области, самой возвышенной части Ливии, населенной

кочевниками, бывает три разных времени жатвы, что весьма удивительно145.

Сначала созревают [для жатвы] плоды на морском побережье. После уборки

здесь урожая поспевает хлеб внутри страны, в лежащей над морем так

называемой холмистой местности. Когда убран и этот урожай, зреет и

поспевает хлеб на самых высоких местах внутри страны. Поэтому, когда первый

урожай винограда и хлеба уже выпит и съеден, поспевает последний. Таким

образом, жатва продолжается у киренцев восемь месяцев. Но об этом довольно.

200. Когда персидское войско, посланное из Египта Ариандом на помощь

Феретиме, прибыло в Барку, персы приступили к осаде города и потребовали

выдачи виновников убийства Аркесилая. Но так как весь народ баркейцев был

причастен к убийству, то горожане отвергли это требование. Осада Барки

после этого продолжалась девять месяцев. Персы проложили подкопы до

городской стены и пытались взять город ожесточенными приступами146. Однако

эти подкопы одному кузнецу удалось обнаружить при помощи обитого медью

щита, именно вот каким образом. Обходя со щитом стены с внутренней стороны,

кузнец прикладывал его к земле. Там, где не было подкопа, приставленный к

земле щит не издавал звука, но там, где был подкоп, медь щита начинала

звучать. Тогда баркейцы проложили встречный подкоп и перебили рывших землю

персов. Так-то был обнаружен подкоп персов, а приступы баркейцы отбивали.

201. Так продолжалось долгое время, и с обеих сторон пало много воинов, и

персов – даже больше. Тогда Амасис, начальник сухопутного войска, решив,

что силой баркейцев не одолеть, а только хитростью, придумал вот что. Он

приказал ночью выкопать широкий ров, положить поперек его тонкие доски, а

поверх досок насыпать земли и затем сравнять с остальным грунтом. На

рассвете Амасис предложил баркейцам вступить в переговоры. Баркейцы с

радостью согласились, так как желали мира. Соглашение было заключено

примерно такое. Персы поклялись над потайным рвом: пока земля эта остается

нерушимой, нерушима и клятва. Баркейцы же обязались платить царю дань, а

персы – больше не причинять им зла. После этой клятвы баркейцы, доверяя

договору, не только сами Вышли из города, но и разрешили персам по желанию

входить в город и открыли все ворота. Персы же, разломав помост, скрывавший

ров, ворвались в город. Разрушили же они этот помост для того, чтобы не

преступить клятвы: они ведь поклялись баркейцам, что будут сохранять

верность в клятве все время, пока земля остается такой, как была. После

уничтожения помоста клятва потеряла силу.

202. После того как персы отдали Феретиме главных виновников [убийства] из

баркейцев, она приказала посадить их на кол вокруг городской стены, а их

женам отрезать груди и украсить [ими] стену. Остальных горожан она отдала

персам для продажи в рабство, кроме потомков Батта и людей, не виновных в

убиении Аркесилая. Им-то Феретима и отдала управление городом.

203. Итак, обратив в рабство остальных баркейцев, персы двинулись назад в

Египет. Когда персы подошли к городу киренцев, жители его, повинуясь

изречению какого-то оракула, пропустили войско через свой город. Пока

войско еще проходило через город, Бадр, начальник персидского флота,

приказал захватить город. Однако Амасис, начальник сухопутного войска, не

позволил этого, так как, по его словам, он послан в поход только против

одного эллинского города Барки. Миновав затем город и разбив стан на холме

Зевса Ликейского, персы раскаялись, что не овладели Киреной, и сделали

попытку снова проникнуть в город. Киренцы, однако, не допустили их. Тут

персами овладел такой страх, что они бросились бежать и остановились только

стадиях в 60 [от города]. Когда войско разбило здесь стан, прибыл вестник

от Арианда с приказанием возвращаться. Тогда персы попросили у киренцев

продовольствия на дорогу и, получив его, возвратились в Египет. В пути,

однако, их подстерегли ливийцы и убивали отстающих и медленно двигавшихся

из-за одежды и поклажи воинов, пока, наконец, войско не пришло в Египет.

204. Это персидское войско проникло в Ливию не далее области Евесперид147.

Что же до обращенных в рабство баркейцев, то персы увели их из Египта к

царю Дарию, а царь отвел им для поселения деревню в Бактрии. Деревню эту

они назвали Барка, и еще до нашего времени живут там в Бактрии.

205. Но и Феретима не кончила свою жизнь благополучно. По возвращении в

Египет, отомстив баркейцам, она умерла лютой смертью. Ибо ее тело еще

заживо сгнило от кишащих в нем червей148. И действительно, слишком жестокое

мщение делает людей ненавистными богам. Таково-то и столь страшно было

мщение баркейцам Феретимы, супруги Батта.