Н.К.Рерих

АЛТАЙ-ГИМАЛАИ

II  СИККИМ  (1924)

Зазывно и остро свистят стрелы через овраг из рощи бамбука.

Сиккимцы вспоминают свое исконное любимое занятие. Говорят:

"Стрела лучше пули. Стрела поет поражая, а пуля при вылете".

Утром принесли красный лист: "Вечером придет Санге". После

заката по зигзагу тропинки засверкали огни и загудели трубы. И

вот пришло, привалило. Пестрое, шумное, трубное, барабанное. И

с драконом, и с самодельными конями, и с бумажными яками. И с

хлопушками, и с разноцветными огнями. И само действо, и пестрая

толпа, уходящая в лиловую эмаль ночи, и взрывы пламенных искр.

Это половецкие пляски! А знамена на шестах - это бунчуки

Чингисхана! Если вы поймете, то и вас поймут. Трогательны дары

лам. Надо знание, чтобы понять всю тонкость замысла подарков.

Кому - леопардову. Кому шубу. Кому - халат. Кому - хадак (шарф),

или с рисунками, или белый. По иероглифам вещей можете

прочесть все отношение к вам. Признаны ли большим ученым, или

оставлены в пределах условной вежливости, или оставлены без

внимания. Часто непонятная "церемонность" - просто краткий

изысканный шифр жестов и отношений. Два мира выражены в

Гималаях. Один - мир земли, полный здешних очарований.

Глубокие овраги, затейливые холмы столпились до черты облаков,

курятся дымы селений и монастырей. По возвышениям пестрят

знамена, субурганы или ступы. Всходы тропинок переплели

крутые подъемы. Орлы спорят в полете с многоцветными

бумажными змеями, пускаемыми из селений. В зарослях бамбука и

папоротника спина тигра или леопарда может гореть богатым

дополнительным тоном. На ветках прячутся малорослые медведи,

и шествие бородатых обезьян часто сопровождает одинокого

пилигрима. Разнообразный земной мир. Суровая лиственница

рядом стоит с цветущим рододендроном. Все столпилось. И все это

земное богатство уходит в синюю мглу гористой дали. Гряда

облаков покрывает нахмуренную мглу. Странно, поражающе

неожиданно после этой закноченной картины увидать новое,

надоблачное строение. Поверх сумрака, поверх волн облачных

сияют яркие снега. Бесконечно богато возносятся вершины

ослепляющие, труднодоступные. Два отдельных мира,

разделенные мглою. Помимо Эвереста пятнадцать вершин

гималайской цепи превосходят Монблан. Если от реки Великий

Рангит осмотреть все подступы до снеговой черты и все белые

купола вершин, то нигде не запоминается такая открытая стена

высот. В этом грандиозном размахе - особое зовущее впечатление

и величие Гималаев - "Обитель снегов". В сторону восхода

вершины сливаются в стену сплошную. Зубчатый бесконечный

хребет священного ящера. Трудно догадаться, что именно там

притаились снежные перевалы Джелап-ла и Нату-ла по дороге на

Шигацзе и Лхасу. Туман особенно часто закрывает этот путь.

Навершия буддийских знамен составлены из крестовидного копья,

диска, полумесяца и лепестков лотоса. Не все ли эмблемы учений

срослись на одном древке? В этих напоминаниях о символах

элементов природы каждый найдет изображение, ему близкое. На

иконах и на украшениях Тибета часто горит драгоценными

камнями изображение рыбы - счастливый знак - так же, как на

стенах римских катакомб. Сошлися в одном понимании "колесо

жизни" Будды, круг "начал, тайну образующих" христианской

церкви и колеса Иезекииля. Многоокие серафимы и бесчисленные

глаза светлой Матери Мира проникают в те же тайники души. В

культах Зороастра изображается чаша с пламенем. Та же

пламенеющая чаша отчеканена на древнееврейских серебряных

шеклях времени Соломона и древнее. В индусских раскопках

эпохи Чандрагупты Маурьи видим то же самое мощно

стилизованное изображение. Сергий Радонежский, трудясь над

просвещением России, приобщался от пламенеющей чаши. На

тибетских изображениях бодхисатвы держат чашу, процветшую

языками огня. Помним чашу жизни друидов. Горела чаша Грааля.

Не воображением, но именно делами сплетаются великие учения

всех веков. Язык чистого огня. Давно сказано: "Вера без дел

мертва". Будда указал три пути: долгий - путь знания, короче - путь

веры, самый краткий - путь действия. Давид и Соломон

славословят устремления труда. Веданта твердит о проявлении дел.

Поистине в основании всех заветов положено действие. Творящий

огонь! Разве чужды символы индусской Тримурти - Троицы? Разве

буддийское древо желаний, увешанное предметами всех желаний,

не отвечает нашему понятию рождественской елки? А все детали

устройства алтарей храмов? А схимники и пещерники,

затворившиеся в каменных гробах? А лампады и огни заклинаний?

А венки и свечи добрых молений, посылаемые по течению Ганга?

Троицына березка. Мускус и ладан. Кованные, усыпанные

каменьями ризы. И камни, брошенные в Будду его близким

родственником, разве не сродни камням Стефана? Право, не

случайно запечатлена буддийская легенда на фресках пизанского

Кампо Санто. И глубокое значение имеет мусульманское предание,

что матерь Иисуса явилась матери Магомета перед рождением

пророка. И ладакские замки возносятся в том же взлете, как

орлиные гнезда Фаэнцы или Монте Фальконе. В Джидде - в этом

преддверии Мекки - мусульмане особенно почитаемо берегут так

незываемую могилу Евы. Тот же самый - Старого и Нового Завета -

архангел Гавриил на горе Хира указал Магомету начать проповедь.

Могольские царицы носили почетный титул Мириам. Мириам,

Мария, Матерь Мира. Уже давно древнейше забытые храмы

славословят ожидание новых эпох. В древнем городе Киш недавно

найден храм Матери Мира. Сарнат и Гайя, места личных подвигов

Будды, лежат в развалинах. Яляются лишь местом паломничества.

Так же как Иерусалим остается лишь местом паломничества. "Ибо

сам Иисус свидетельствовал, что пророк не имеет чести в своем

отечестве". По преданию, Будда принял посвящение в присутствии

высших. Место посвящения названо "святейшая ступа", но где оно

- не указано. Известны места подвигов Будды на Ганге. Известны

места рождения и смерти Учителя - в Непале. По некоторым

указаниям, посвящение совершилось еще севернее - за Гималаями,

ибо на подвиг Будда пришел с севера. Но где же Иисус был до

тридцатилетия? Кто знает эти благие прибежища? - Где эти Кориа

Мориа? Можно ли их поведать? Легендарная гора Меру по

"Махабхарате" и такая же легендарная высота Шамбала в

буддийских учениях - обе лежали на север и служили высотами

посвящений. И нигде подробно не сказано о таких местах высокого

знания. Мудрые общения. Сверху виднее. Вместо мелких ссор

отрицания история напоминает нам о поистине международных

связях. Указывается как на исторический факт, что монгольский

богдохан был спасен от болезни "явлением Николая". Монгольские

хутухты, чье знание и духовность считаются очень высокими,

указывают это. Все полно знаками. Лишь не просмотрите.

Смотрите зорко и радостно, и подвижно. На кисти руки тибетской

женщины странный синий знак. Присмотрелись. Оказалось,

нататуирован синий равноконечный крест. Спросили, откуда такой

знак. Получилось разъяснение, что знак нанесен тибетским врачом

во время "очень опасного кашля" - по-видимому, воспаления

легких. Под таким знаком обычно тибетские врачи впрыскивают

лекарстава. Этот знак был сделан личным врачом далай- ламы во

время трехлетнего пребывания в Дарджилинге. Этот знак - символ

зарождения жизни и огня. По пророчеству ламы Царинпоче и

нынешняя попытка овладеть Эверестом окончится лишь потерями.

Посмотрим, прав ли старый лама. Лама изумился желанию

чужеземцев непременно подняться на вершину Эвереста. "Зачем

принимать столько трудов в земном теле? Не проще ли побывать

там в духе?" Ламы легко выделяют астральное тело, которому,

конечно, любая высота не является препятствием. Из этого окна

посылал верховный священник моления обеспокоенному

китайцами Тибету. Три года перед стеной Гималаев бодрствовал.

Спать далай-лама обычно не ложится. На отдых остается сидя, в

молитвенном движении. Во времена старых иезуитских миссий,

около трехсот лет тому назад, в Лхасе была христианская часовня.

Великие ламы посещали ее. Сейчас никто не помнит даже

приблизительного места ее. Лама жалуется на приезжих

охотников. Пришли и убили много оленей. И теперь, когда лама

идет в лес, к нему приходит очень мало оленей. А он любит, чтобы

к нему приходили животные. Не "дикостью", но культурностью

звучит эта жалоба. Напоминает сказ про старца Авраамия, который

пастушествовал за Уралом, и, когда обращался к Востоку, то и все

овцы в молчании обращались к восходу солнца. В буддийских

монастырях был обычай запирать в библиотеку проигравшего в

ученом споре. Поучись еще. Отличный обычай. "Китайский амбань

(губернатор), человек злой и распутный, добивался навестить

почитаемого святого игумена местного монастыря в Тибете.

настойчиво и властно потребовал свидания. Но когда вошел в

приемную комнату, где был игумен, то на троне вместо святого

увидел обличье уродливой свиньи. И бежал в ужасе. Распутный

человек, ворвавшись силою, нашел облик, которого был

достоин".Прекрасное напоминание всем насильникам. "В юже

меру мерите - возмерится и вам". Среднеазиатское предание

говорит о таинственном подземном народе агарти. Приближаясь ко

входам в его благое царство, все живые существа умолкают и

благоговейно прерывают путь. Вспомним русское предание о

таинственной чуди, ушедшей под землю от преследования злых

сил. Священная легенда о подземном граде Китеже ведет в тот же

тайник. Вся земля толкует о подземных городах, хранилищах, о

храмах, ушедших под воду. И русский, и нормандский крестьянин

знает это одинаково твердо. Так же как житель пустынь знает о

сокровищах, иногда сверкающих из-под волн песков и снова - до

времени - уходящих под землю. К одному костру сходятся

помнящие о положенных сроках. Не о суеверии, но о знании

говорим. О знании, выраженном в прекрасных символах. Зачем

сочинять, когда истинного так много, когда в Ла-Манше и сейчас

виден город, "ушедший под воду". О подземных жилищах в

области Лхасы и Кукунора говорят многие источники. Лама из

Монголии вспоминает предание: когда строили основание

монастыря Гандана во времена Учителя Дзон-Капа (XIV век), то

заметили, что через щели скалы подымаются струи курений.

Пробили ход и нашли пещеру, где неподвижно сидел старец. Дзон-

Капа вывел его из экстаза. Тот попросил чашку молока. Спросил,

какое теперь учение на земле. И затем исчез. Также указывается,

что Потала, дворец далайламы, имеет скрытые помещения

большой древности. Конечно, проверить это случайным

путешественникам не удалось. По выражению лиц высоких лам

ничего не поймете. Иным путем надо искать. Если так много лежит

под землею, то как же многое лежит под молчанием! Наивно

утверждать по первому осторожному ответу. Опытный астролог

уверяет, что он ничего не знает, так что-то только слышал.

Знающий пути ко многим древностям только что утверждал, что он

и не слышал о них. Да и как же иначе? Не предать бы. Самое

горшее - предательство. И так много предателей. Видим и

настоящую преданность, а за нею и глубокую сохранность.

Соломон явил такую преданность делу строения храма, что, даже

испустив дух, остался стоять на молитве, пока муравей не

подточил его посох. Лишь бы не прервать, не повредить работе

строения. Пример стойкости и преданности. Осталось непонятым

стремление Соломона к единому началу, приютившему все прочие

проявления знания. Покинутый Фатехпур-Сикри - около Агры -

полон знаками Единого начала, которое понял Акбар Великий,

проповедуя Единый храм. Среди дворцового двора еще стоит храм

объединенной религии. Легкомысленные писатели изумляются,

отчего на стенах этого загадочного дома еще видны остатки столь

разнородных изображений. Следы буддизма перемешаны с

индусскими и христианскими фрагментами. Единый светоч уже

был проявляем в жизни. "Премудр сердцем и могущ силою; кто

восставал против Него и оставался в покое? Он распростирает

небеса и ходит по высотам моря. Сотворил Ас, Кесиль и Хима

(Медведицу, Орион и Плеяды), и тайники юга, делает верикое,

неиследимое и чудное без числа", - восклицает Иов о Едином. Не

туда ли ведут указания таинственных знаков вотана и сензара,

получаемых великими ламами? Спросили ламу: "Правда ли

Праздник Общины приблизился?". Он посмотрел и сказал: "Таковы

предсказания". С 1924 года по тибетскому летоисчислению

началась новая эра. Век считается не в сто лет, а в шестьдесят.

Слушаете чтение Бхагавадгиты. Слушаете возгласы буддийских

служителей. Слушаете пение клира. И разве не встает перед вами

Единый Лик, Единая воля к счастью и радости, к единению

сознания? Ласкающий и покоряющий, и возвышающий, и

научающий АУМ. Не следует ли задуматься, отчего всюду - во

всех Заветах - выявлено одно действенное начало? Отчего

проявление феноменов всегда сопровождается одним и тем же,

необъяснимым словами, но всегда ярким актом сознания? Писания

говорят: "Возмутился духом". И без этого чудесного "возмущения

духа", без этого невидимого акта, никакие формулы не

действительны. Он осознал и озарился. Исполнился

несокрушимым мужеством. Самые формулы часто поражают

своею общечеловечностью. В них соединяются возласы мистерий с

молитвами самых неожиданных культов, разделенных целыми

эпохами, целыми материками. Язык Матери Мира одинаков для

всех колыбелей. "Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя" или "Аллелу,

Аллелу, Аллелу" - заклинание древних служений против демонов.

От халдеев, вавилонян, через израильтян дошло оно до

христианства. Оно же известно у некоторых племен Индии.

Простой человек, проводник, вдруг оборачивается на пути и

спрашивает: "Ведь должны люди наконец признать, что все едино

и все равны? Ведь скоро придет Он, Кто соединит?".Так мыслит и

допрашивает простой и бедный человек среди синеющих холмов

Сиккима. Из-за ожиданий проводника слышится мощное

признание Вивекананды: "Если бы я встретил на моем пути

Иисуса, я бы омыл кровью сердца моего Его ноги". Откровенно

утверждал мужественный Вивекананда; пытался идти близким

путем языка сердца. Без отрицаний, лишь во всемогущем

обобщении и благом понимании. Хочется, чтобы священники

Запада так же мыслили о Будде, как просвещенные ламы говорят о

Иисусе. Только в таком благостном понимании залог будущего

строительства. Все созидатели общины должны быть узнаны.

Главное - поменьше невежественных отрицаний. С трудом удается

достать растения, которыми питаются мускусные бараны. Но как

донести эту горную хвою до лаборатории? Ниже шести тысяч

футов (1800

м) растения гибнут. Со стороны Бутана чаще вего наползают

мохнатые сизые клубы тумана. Не только снеговой хребет, но все

предгорные ступени проваливаются в густую мглу. Трудно

поверить скрытому сверканию. Не начать ли отрицать самое

существование Гималаев? Раз их не видно - значит, их нет. Раз нам

сейчас что-то невидимо - значит, оно и не существует. Так

полагает убожество. Горные пути сложны. Столько поворотов!

Столько осыпей под копытами! Столько пересекающих потоков и

ручьев с мертвящей сыростью из-под зелено-синей листвы!

Поистине, много змей под цветами. И язык шорохов в листве

непонятен. Рано зажигаются звезды. К востоку неугасно горит

тройное светило Ориона. По всем учениям проходит это

поражающее созвездие. В архивах старых обсерваторий, надо

думать, можно найти многое о нем замечательное. Культ,

окружающий некоторые созвездия, вроде Медведицы и Ориона,

поражает своей распространенностью. Шаманская мудрость

поклоняется им. Не случайно Иов перечисляет именно их как акт

высшего достижения. Блестки разбросаны всюду. В последнем

выпуске журнала Лондонского Азиатского общества

многозначительна неожиданная заметка: "Император Бабур в

начале своих мемуаров говорит: "В окрестностях Баракуха

находится мечеть, называемая Джауза Маджид". Истинное

значение этого названия есть "Дом Ориона". Джауза есть имя

Ориона". С каким же древним культом слилась мечеть, указанная

Бабуром, теперь, вероятно, смытая песками великих пустынь?

Неустанно притягивает Орион глаз человеческий. Опять говорят

астрономические бюллетени о непонятных розовых лучах,

вспыхнувших в этом созвездии. Созвездие Ориона включает знаки

"Три Мага". В древних учениях значение Ориона приравнивалось

значению Атласа, державшего ношу мира. Звезда Востока! Только

на Востоке ощущаете жизненный смысл астрологии в ее научном

понимании. Обсерватории в Джайпуре и в Дели покоряют свей

фантастической убедительностью. Воздух чист. Маленькие лепча -

сиккимские кули - несут на спине огромные камни в гору. К

неведомому строению. Головы их так низко нагнулись, что не

рассмотрите лица из-за платка и металлических колец и цепочек.

Донесут ли? Можно ли перегрузить четырехфутовое тело

непомерной тягостью камня? Но вместо скрежета - раздается смех

из- под согнутой спины. Много смеха слышится в Сиккиме. Чем

дальше к Тибету - тем говорливее люди. И поют чаще, и

провожают шуткой. Воздух тут лучше. Сардар называется

начальник каравана. Плотно сидит в лиловом кафтане на белой

горной лошадке. Много здесь белых коней. Далеки еще пещеры

Канченджанги, где хранились сокровища. В одной из пещер

находится статуя Падма Самбхавы (Учитель Тибета), а за нею

виднеется каменная дверь - никем никогда не открытая. А они

говорят: "Ничего сокрытого не осталось!" "Сознание человеческое

часто - как хвост собачий. Уж если свернулся калачиком - как его

ни выпрямляй, а он все скрутиться норовит". Так сказали древние

китайцы. Но ведомо также, как всецело преображается сознание

лишь одним прикосновением. "Отчего вы не говорите подробно о

том, что знаете? Все будто жемчуг сыплете или вехи расставляете".

По вехам сами весь путь пройдете. Сами - ногами человеческими.

Жемчуг сами подберете себе по росту. Руками переберете

жемчужины. Своими руками разовьете динамику. "Отдадите",

излучите свою волю. Иначе материя опять не выльется "в песне

труда немолчного". Таким путем отделится пустое любопытство от

истинного стремления. Один "современный мудрец" предлагал

основать институт, где бы каждый пришедший с улицы мог

немедленно удостоверитсья в феноменах. "Мудрец" забыл

предложить этим уличным приходящим хоть руки вымыть для

опыта. Душ очищения сознания тоже был бы далеко не излишен.

Есть пути, которые должны быть пройдены с чистыми руками и

своею волею. И если через оболочку вещей каждого дня вам удатся

рассмотреть вершины космоса - какой новый, чудесный,

неисчерпаемый аспект примет мир для освобожденного глаза.

Древняя медицина утверждает, что смех очень полезен для очистки

щитовидных желез. Как же должна быть полезна улыбка для

мозга! И дрожащее заклятие стаха превратится в смелый клич

радости.

ТАШИДИНГ

Разноцветная толпа фигур ада попирается мощными ногами Белых

Держателей. Красные и зеленые "хранители входов" многоруко, в

страшном оскале зубов грозят нарушителям. Взрывно кудрявятся

золотые языки стихийного пламени. Мерцают тусклоцветные ауры

сияний... Почтительно-холодновато или писарски-научно

рассматриваем тибетские и непальские знамена-картины в

Британском музее, или в Музее Гимэ в Париже, или в Фильдс

Музее в Чикаго. Совсем иначе подходите вы к тем же картинам на

месте. И они говорят вам совсем иное. Каждое движение руки

будды полно живого значения для здешнего мира. Добрые и злые

сущности с их бесчисленными символами из орнамента

преображаются в живущий эпос. Оправлены образы поражающей

гармонией тонов. Лучше старинная работа, но и новые картины

бывают отличны. Предскажем этим изображениям большое

будущее, так же как двадцать лет назад было указано грядущее

значение русских икон. Было оказано справедливое внимание

китайскому и японскому искусству. Сложная литература

кристаллизовала это тонкое художество. Но после изучения

классического Египта, после японской зоркости, после

романтического Китая и после узорчатости персидской и

могольской миниатюры, теперь появился новый предмет изучения

и любования. Подходит среднеазиатское искусство. В пламенной

фантастике, в величавости тонкой формы, в напряженной сложной

гамме тонов явлено совершенно особое яркое творчество. Своим

спокойным выражением это искусство отвечает тайне колыбели

человечества. Образует собою Азию, к которой вовремя

направлены вопросы и поиски. Только бы постучаться в двери этой

красоты без угроз, без оружия, без грабежа. С полною готовностью

собрать жемчуг глубочайших, анонимных достижений. И без

внешне научного лицемерия, и без подкупного предательства.

Изучать жизнь соловья, прежде всего убив его, не есть ли это

варварство? Четко запомнились некоторые вещи из находок

Козлова в Хара-Хото, в Монголии. Вспоминается чудесное

изображение женской головы. Если такие люди жили в замолкших

городах пустынь, то как далеки были эти места от дикости. Мудро,

мудро, что пустыни успели сохранить для человечества новые

сокровища. И не только сокровища вещей... Не только о мечах

татарских надо вспоминать, представляя жизнь Средней Азии. Там

шатер всех путников и искателей. Духовность Монголии и теперь

считается высокой. Даже к ханским ставкам приглашались лучшие

художники. Помню, как бедствовал один молодой доктор, по

службе посланный в Ургу, в Монголию. Бедный, он не знал, как и

что искать. Если бы молодежь знала, какие сокровища для нее уже

приготовлены и лежат на краю дороги неподнятыми! Иногда

только взять остается. Пастушонок нашел три пуда золота в

скифских предметах, ибо заинтересовался искоркой металла,

блеснувшей в откосе смытого дождями холма. Сколько таких искр

сверкают, но часто глаза полны лени. Благословенный Майтрейя -

Мессия всегда изображается в венце, в большом образе. В

Ташилунпо (монастырь таши-ламы) три года назад поставлено

гигантское изображение Майтрейи - носителя нового века мировой

Общины. Эту идею принес наступающий век тибетского

летосчисления. Во время служения в храмах разносят дымящийся

тибетский чай. Есть идея Грааля в этом наполнении сосудов перед

Ликом Благословенным. Не оставьте сосуд пустым - это противно

обычаю Востока! И потом эти гигантские трубы, как глас грозы с

громом, с призывом к будущему. И согбенные спины в пурурных

плащах мыслят о будущем. Сто восемь огней пламенным полем

переливаются под ликом Мечты Мира. В особом помещении

хранятся маски хранителей. Неужели страшные личины могут

символизовать путь блага? Они не символы блага, но образы

земных сил стихийных. И небо, и земля. Даже физический мир

учения тантры, опустившийся в современном понимании, должен

быть очувствован возвышенно. Не мог учитель Падма Самбхава

явить лишь низменное учение. Смотрю на старую картину из

монастыря Далинга. Деяния Учителя Падма Самбхавы. Все его

магические силы изображены в действии. Вот учитель в виде

черноголового ламы с Соломоновой звездой на головном уборе

поражает дракона. Вот учитель низводит дождь; вот спасает

утопающего; пленяет мелких злобных духов; безоружно покоряет

зверей и магичеким кинжалом поражает тигра, предварительно

накрыв ему голову священным треугольником. Вот учитель

обезвреживает змей; вот он заклинает бурный поток и посылает

дождь. Вот он бесстрашно беседует с гигантским горным духом.

Вот учитель летит превыше всех гор. Вот из убежища пещеры он

спешит на помощь миру. И, наконец, в кругу бедной семьи

молится о счастливом плавании отсутствующего домохозяина. Как

бы ни было теперь затемнено его учение, но жизненность его

изображена достаточно. Или другая старинная картина - "Рай

Падма Самбхавы". Учитель сидит в храме, окруженный

праведными. Храм стоит на горе, отделенной от земного мира

голубою рекою. Через реку протянуты белые хадаки, и по ним

самоотверженные путники совершают переход ко храму. Опять

ясная картина озаренного восхождения. Конечно, толкователи

засорили и это явление, как перегружены ложной догмой и все

прочие религии. Конечно, учитель Дзон-Капа нам еще ближе. Он

повысился за пределы магии. Он запретил монахам проявлять

магические силы. Его учение - Желтые ламы - представляется

менее испорченным. Под Новый год, четвертого февраля, после

заката вспыхивают огни в монастырях по холмам. И звон гонгов и

дальние барабаны звучат... Утром - танцы. Перед Новым годом

уничтожают злых сущностей - заклинаниями, танцами. В оленьем

танце разрубается фигура злой сущности и части ее

разбрасываются. И важно ходит по кругу Покровитель Учения,

взмахивая мечом. И кружатся, размахивая крыльями широких

рукавов, черноголовые ламы. И музыканты в желтых высоких

шапках выступают, как берендеи в "Снегурочке". И орлы черкают

по воздуху над узорными углами храма. И на уступах холма

пестреют собравшиеся толпы. И самые танцы в день Нового года

со страшными символами злых сущностей и скелетов приобретают

жизненное значение. И как далеко впечатление страшных масок на

солнечном фоне Гималаев от давящей черноты углов музеев, где

такие атрибуты часто составлены, пугая посетителей видом

условного ада. Конечно, весь этот ад и создан для слаборазвитых

душ. Много фантазии положено на изощение адских обличий. В

монастыре "красных шапок" впечатление не так светло. Там, где

ближе Благословенный Майтрейя, там звучнее и светлее движения

и мощнее трубные гласы. В красных монастырях Падма Самбхавы

символистика более условно земная. Действо начинается простою

"мистериею" суда над умершим. Приходит важный владыка ада со

своими помощниками. Зверообразные служители влекут черную

душу умершего злодея: взвешивают преступления. Чаша

проступков перевешивает, и злодея тут же ввергают в кипящей

котел. То же происходит с душою преступницы. Но вот ведут

святого - в одеянии ламы. Белый шарф украшает его. Конечно, суд

милостив, и три вестника радости ведут везнесенного в рай.

Пятнадцать лет назад умер замечательный лама, пришедший из

Монголии. Астрологически он установил ряд важных событий

будущего. Видели его изображение в типе русского схимника.

Сильный лик, непобедимо тверды скулы, остро зорки глаза. "Во

время ухода этого сильного духа радуга играла над основанным им

монастырем". У него были редкие книги. Книги доставать трудно.

Надо посылать доверенное лицо в далекий путь. Существуют

замечательные книги. Есть книга одного таши-ламы о посещении

им священной Шамбалы. Имеются сборники символических

притч, имеется трактат о переселении душ. Эти не переведены.

Учения, принесенные из Шамбалы, попадаются и в трудах ученых

Европы. На кладбище Дарджилинга погребен загадочный человек,

венгр родом, живший в начале XIX столетия. Пешком он прошел

из Венгрии в Тибет и оставался много лет в неизвестных

монастырях. В тридцатых годах прошлого века Чома де Кереш

скончался. В трудах своих он указывает учение из Шамбалы,

установившее следующую за Буддою иерархию. Пришел этот

ученый из Венгрии - характерно. Загадочна его деятельность.

Еще искра о Шамбале. Известный таши-лама часто впадал в экстаз

во время бесед с учениками. Иногда же и вовсе как бы исчезал,

переносясь в святилище Шамбалы. Эти экстазы живо переносят во

времена бесед Св. Иоанна Делакруа со Св. Терезою, когда оба

блаженные собеседника, придя в восторг, поднимались к потолку

комнаты. Среди благих действий припоминаются и искры

возмущения. Поноситель приблизился к Будде, но Благословенный

так возмутился, что искра молнии поразила дерзкого. Конечно,

Благословенный остановил обратный удар и вернул к жизни

нечестивца. Но тот уже был так потрясен случившимся, что забыл

все свои приготовления нападения. Искры обратеого удара.

Известен случай, когда Сенген-лама, перед казнью в Лхасе, указал,

что он скоро снова воплотится на земле. И действительно, очень

скоро в Китайском Туркестане родился мальчик с тем же редким

характерным физическим недостатком на колене, каким отличался

покойный лама. Теперь этому монгольскому князю уже более

двадцати лет. У нас был сын слуги покойного ламы, ездивший по

поручению отца к молодому князю. Кому ведома верховая езда по

Кавказу или по каньонам Аризоны и Колорадо, тот знает, как

взбираться по кручам холмов Сиккима. Только вместо красочной

трагедии американских чудес вы имеете восходящий сад,

взращенный таинственным подъемом возвышенного учения. И

сейчас по неведомы пещерам сидят отшельники и на струнах земли

творят легенду жизни неба. Кому ведомы подходы к старым

монастырям и городищам Руси с их цветущими холмами и пряно

пахучим бором - тот поймет, как чувствуются подходы к

монастырям Сиккима. Всегда твержу: если хотите увидеть

прекрасное место, спросите, которое место здесь самое древнее.

Умели эти незапамятные люди выбирать самые лучшие места.

Каждый перевал увенчан красивым мендангом с колесами жизни, с

рельефами молитв и с нишами седалищ перед ликом зовущих

далей. Здесь медитируют ламы и путники. Здесь развеваются

знамена. Здесь каждый ездок приостановит коня. С перевалов

опять окунаетесь в уходящие холмы. Убегают ребра разноцветных

бугров, точно спины барсов, тигров и волков. После холмов опять

сказки леса. Зеленые лесовики и чудища загораживают путь.

Спутались зеленые нити. Змеи переплели стволы. притаились

мшистые тигры и леопарды. Заколдованный мир. Самые

причудливые холмы и скалы образуют как бы Священную Чашу -

обширную долину. Посередине долины неприступно стоит

опоясанная двумя реками гора Белый Камень, увенчанная

монастырем Ташидинг, что значит "долина, открытая небу".

Древнее место. Попробуйте обыскать бесчисленные морщины и

впадины всех скал. Попробуйте найти сокровища, собранные у

монастыря. И чудесный камень исполнения всех желаний, и

бессмертную амриту, и сто изображений Будды, и все священные,

временно сокрытые книги, и все другое, указанное в древней

рукописной книге "Путешествие по Сиккиму". Очень трудны

подступы к Ташидингу. Лишь недавно непроходимые тропы

обратились в крутые пешеходные тропинки. Поистине, путь духа

должен быть пройден ногами человеческими! Один переход через

висячий бамбуковый мост не легок. Гремит и мчится под ним

горная река, неся ледяной поток с Канченджанги. И выше моста по

отвесным склонам много раз остановитесь: дойду ли? Много

дыхания надо набрать, чтобы одолеть вековую гору. На верхнем

склоне нам устроена почетная встреча от землевладельцев. Брага,

сахарный тростник и танжерины под плетеным навесом,

украшенным желтыми букетами. Дальше гремят барабаны и звенят

серебряные гонги. Встреча от монастыря. На последнем уступе

встречают рожочники и трубы. Среди рядов пестрой толпы идете к

старому месту. За воротами монастыря встречают нас ламы в

пурпурных одеждах. Впереди их чудесный старик - настоятель

монастыря. Точно тонкое резное изображение XV века. Так идете

до раскинутых бирюзовых палаток, среди леса ступ и

разноцветных знамен, среди веселых верениц огней. В первое

полнолуние после Нового года (было 20 февраля) в Ташидинге

годовой праздник. Происходит чудо наполнения чаши. С давних

времен, более восьми поколений, заповедано это чудо. Из

указанного места горной реки берется небольшой сосуд воды и

вливается в стариннуюдеревянную чашу. В присутствии

свидетелей, представителей махараджи Сиккима, чашу закрывают

плотно и запечатывают. Через год в то же полнолуние, на восходе

солнца чашу торжественно вскрывают и измеряют количество

воды. Иногда вода уменьшается, но иногда и сильно

увеличивается. В год великой войны вода в три раза увеличилась,

что и означало войну. Нынче вода вдвое уменьшилась, что значит

голод и беспорядки. Это недобрый знак увеличился еще другим

знамением. Двадцатого февраля было полное затмение. Небывалый

знак, недобрый. Загудели трубы, пронзительно завыли свистки,

народ в костюмах из "Снегурочки" устремился к большой ступе.

Громкий хор пошел толпой вокруг. Многие распростерлись ниц на

земле. Гулко загремели барабаны лам. Только что ясное лунное

небо зачернело. Золотые огни приношений засверкали, как по

черному бархату. Полное затмение! Демон Раху похитил луну!

Такого еще не бывало в день чуда Ташидинга. Сказал асура Раху

солнцу: "Так как ты обманом унес рашиану, да проглочу я тебя,

бог солнца, в то время когда тридцатого числа ты соединишь узлы

орбиты!". И еще произнес Раху пророческое пожелание: "В

воздаяние за то, что ты, луна, узнав меня, указала меня разрубить,

да схвачу и пожру я тебя пятнадцатого числа, во время

полнолуния!". И внимательно следят люди за лунными и

солнечными затмениями, и бьют в барабаны, и угрожают Раху. Но

был и один добрый знак. На восходе солнца старший лама видел,

как по вершинам гор загорелись гирлянды огоньков. Когда луна

была возвращена миру, вокруг главной ступы пошли танцы.

Сущий русский хоровод. И песни, тоже словно русские.

Содержание их духовное. "В монастыре живет наш Владыко

Будда. Ему несем наше приношение". Так начинается одна песня.

Или: "Велика священная книга, но я найду ей место у моего

сердца". Или: "Вспоминаю я священный монастырь". В белом

кафтане подходит художник, делавший роспись местного храма.

Сговорились, что он пойдет с нами и будет писать

Благословенного Майтрейю. Покажет технику местного

живописания. Красные, желтые, белые, лиловые кафтаны; алые,

зеленые, белые женские рукава. Остроконечные шапки с

опушками. Говор, пение, две ночи хождения вокруг ступы.

Прикладываются к камню, на котором благословлял сие место

Учитель Падма Самбхава. Обходят другой камень с отпечатком

ступни Учителя и отпечатком копыт и звериных лап. И опять хоры

вокруг ступы исполнения всех желаний. Входя во храм, идете по

левую руку до стены алтаря. В храмах желтой секты в середине

алтарной стены статуя Будды или теперь даже Майтреий Будды. В

красной секте посередине Падма Самбхава, а Будда по правую

руку. Иногда нижний храм посвящен Падма Самбхаве, а верхний

Будде, такое размещение очень соответствует внутреннему смыслу

учений. Будда - небо, Падма Самбхава - земля. По боковым местам

изображения Авалокитешвары - духовный коллектив, многоглавый

и многорукий, - как наша русская Сторучица, а также статуи

"Держателей молний", основателей монастырей, и шестнадцать

Архатов, сидящих в резных пещерах. На алтаре - светильники и

всякие приношения, семь чаш с водой, блюдце риса и кадильницы

курений, ковчег реликвий. Стены покрыты росписью. Чаще всего

одна стена - алтарная. При входе - изображения хранителей

четырех стран света. В каждом храме найдется изображение семи

сокровищ, предлагаемых человечеству; среди них на белом коне

изображение чудесного камня. В особом помещении хранятся

священные книги. Общая мечта монастырей увеличить число книг.

Но книги дороги. Священный сборник - до тысячи рупий. Особо

трогательно служение тысячи огней под вечер. Низкий храм с

расписными колоннами и балясинами. Посередине длинный стол,

уставленный огнями. Вдоль стен тоже вереница огней, и все это

море огоньков ласково колышется и мерцает, подернутое облачком

курений сандала, дикой мяты и других благовоний, сожигаемых в

кадильницах. Стройно, хорошо пели во время этого служения. По

всем тропинкам вьются караваны богомольцев. Высокие седла

покрыты яркими тканями. Совсем дикие лошадки несут пузатую

поклажу. Все толпится. Ищут место ночевки. Воздвигают новые

знамена в память живых, но чаще умерших. Толпа собралась до

двенадцати сотен - но мирная, добрая толпа. На ранней заре,

задолго до восхода, когда снега на горах еще мутно янтарны, -

лагерь уже шевелится. Ползет и ширится неясное гудение. Ранние

молитвы мешаются с ударами копыт коней и мулов. Утром к

нашим шатрам идет шествие. Сам старший лама возглавляет

несение даров.За ним, высоко поднятые, следуют подносы с рисом,

с ребрами барана, с сахарным тростником, с брагой и плодами. Сам

лама передает приношение в нашу походную кухню. Посреди ступ

раскинулись шатры богомольцев. Вот под зеленым навесом сидят

ламы из Тибета. Женщины им переворачивают длинные страницы

молитвенников. Под ручные барабаны и гонги ламы поют

тантрическую песнь. Где же Стравинский, Стоковский, Прокофьев,

где же Завадский, чтобы изобразить мощный лад твердых

призывов? И как тонко бело-золотое лицо у той, которая

переворачивает страницы перед певцами. Недалеко группа из

Непала бьет в такт ладонями и припевает. Посреди них женщина с

застывшим лицом экстатически танцует танец шерпов, полный

тонких движений волхований. Иногда она трепещет руками, как

птица, и издает какое-то птичье рокотанье. Очень замечательно.

Тут же странники из Бутана молятся под красным навесом. Перед

раздачей целебной воды вокруг ступ идет священный ход. Впереди

трубачи в высоких красных шапках; за ними ламы в тиарах, следом

- длинный ряд священных книг. На закате в палатке старший лама

тихо говорит о святынях Сиккима, о "чудесах", слышанных и им

самим виденных. То шум роя невидимых пчел, то пенье и небесная

музыка, то явление образов священных. При нашем отъезде лама

указал два добрых знака. По пути три полных бамбуковых

водоноса и два дровосека с полными вязанками дров - навстречу.

ДАЛАЙ-ПХО-БРАНГ

Ташидинг принадлежит к приходу большого монастыря

Пемайанцзе в дне пути. Тоже на вершине. Пемайанцзе стоит

властно. Недавно перестроен, но сделано подновление с чутьем. И

даже новейшая живопись доставляет радость своей тонкой

замысловатой декорацией. И резьба наличников сказочна. И

высокие пороги тяжелых дверей переносят в древние деревянные

храмы России. И сановиты главные ламы. И торжественны

пурпурные одежды. И красные тиары на головах полны

достоинства. Но все-таки еще больше вспоминается

восьмидесятилетний настоятель Ташидинга. И все-то он борется, и

заботится, и старается улучшить строение свое. И хозяйственный

глаз его везде проникает. За воротами Пемайанцзе стоят стражи

трехсотлетних деревьев. Сказочный лес Берендея. А уличка домов

лам, как берендейская слобода, раскрашена и оснащена

крылечками цветными и лесенками. Вот "Небесная Священная

Гора", и на вершине ее блестит горное озерко. Там маленький

храм, основанный на месте жития основателя красной секты в

Сиккиме. Из Дубди основатель перешел на Святое озеро, а оттуда

в древний Санга Челлинг. Четыре древнейших монастыря

Сиккима: Дубди, Санга Челлинг, Далинг и Роблинг. И значение

названий отличное: "Место размышления", "Остров тайного

учения", "Остров молнии", "Остров счастливого устремления".

Славный монастырь Санга Челлинг. Незабываем Далинг бело-

синим, словно фарфоровым, входом среди бамбуковой рощи. Там

бережно у алтаря хранится запечатанный, невскрываемый ящик с

реликвиями основателя храма. Знамена - золотые по черному фону.

В Санга Чллинге нет реликвий, но зато там камень, освященный

благословением основателя. Когда чиста жизнь монастыря, прочен

и камень. Всякая грязь жизни заставляет камень трескаться. Вот

они, мои милые новгородские и ярославские дверки. Вот она,

прекрасная фресковая живопись. Вот они, цветные орнаменты,

обвившие все наличники оконцев и дверей. Вот те же согбенные

спины богомольцев, преданных вере. И огни прилежных

приношений. И наши кули засвечают огонек. Истинная лепта

вдовицы. А над ними властно возвышается "Дежатель молний". В

Пемайанцзе учитель Падма Самбхава не был, но в монастыре

хранятся вещи, принадлежавшие основателю религии. Вещи

запечатаны, но изредка показываются. Одеяние, головные уборы,

четки, колокольчики чудного звона, два магических кинжала и

небольшое чудесное изображение Будды. И трубы громче в

Пемайанцзе, и драконы-охранители страшнее, и влияние

монастыря больше, и развалины дворца махараджи вблизи. Первый

махараджа был по-библейски избран на царство главою религии.

Но фигуры Майтрейи нет в большом монастыре. Некоторые

одинокие храмы с единым огоньком, обвеянные персиковым,

розовым цветом и усыпанные орхидеями и дикими пиономи, еще

ближе ведут по стопам простого постижения Учения. Из леса

выходит крестьянин, и голова его украшена белыми цветами. Где

же это возможно? Только в Сиккиме. Бедны ли сиккимцы? Но там,

где нет богатства, там нет и бедности. Просто живут люди. На

холмах среди цветущих деревьев стоят мирные домики. Сквозь

цветные ветки горят яркие звезды и сверкают снежные хребты.

Люди носят овощи, люди пасут скот, люди приветливо улыбаются.

Со сказочной музыкой ходят по крутым тропинкам в свадебных

шествиях. Зная о перевоплощениях, спокойно сжигают прах тел. И

поют. Заметьте, часто поют. Правда, можно петь под навесом из

разных цветов и растений. Орхидеи, как цветные глаза,

прилепились ко стволам деревьев- великанов. Розовые, пурпурные

и желтые букеты усыпают путь веселыми искрами. И не простые

растения, много среди них издревле лечебных. Полная даров ждет

природа. Придите излечиться. Шатура, парура, оррура - три самых

главных плода против простуды, кашля и лихорадки. Шарура - как

желтая вишня, парура - как зеленый каштан, оррура - зелено-

желтое яблочко. Все терпки и полны танина. Вот красная кора аку

омбо для исцеления ран. Как гигантский сухой боб серги пруба

- от лихорадки. Шута - сухой горький корень против опухоли и для

горла. Бассак - коричневый порошок от простуды. Красный

стебель цо поставляет маженту; горькая на вкус пурма - для

курений. Варево из корней берекуро - против женских болезней.

Цветы дангеро - для желудка, так же как и цветы красного

рододендрона; лист дисро - для дезинфекции ран. Мемшинг пати -

священное растение в Непале, им украшают голову на торжествах.

Без конца полезных растений, ждущих лучшего применения и

изучения. Листы травы ауа дути "размягчают" камни, так же как и

снежные лягушки в Гималаях. Потому, если видите на камне

отпечаток копыта оленя или лапы зверя, значит, они или ели, или

касались чудесной травы. Еще один поворот к легенде. Около

Фалюта на путях к Канченджанге растет драгоценное растение -

черный аконит. Цветок его светится ночью. По этому свету и

отыскивают это редкое растение. Легенда русского Жар-цвета,

волшебного цветка исполнения всех желаний, ведет не к

предрассудку, а в тот же родник, где скрыто еще так многое. Перед

нашими воротами оказался странный дар. Ветка пихты,

рододендрона и еще какого-то растения лежали, обращенные

листьями к нашему дому, прикрытые плоским камнем. Это

сунниум, заклятие. Человек, поднявший это приношение, получает

на себя то, что положено заклятием. Или худое, или хорошее, или

болезнь, или горе, или радость. Много дней лежал этот сунниум, и

даже лошади как-то не касались его. Такое же заклятие видели мы

в предместии Джайпура. Там посреди улицы в плоской корзине

лежала печень барана, цветы и три серебряных рупии. Никто не

дотронулся до них. Эти заклятия очень древнего происхождения.

Инвольтация черных магов всегда говорит о заклятых предметах.

Также всюду известны легенды о случайном посещении

охраненных мест, причем болтливость вызывает немоту или даже

смерть. Так, говорят, что один шикари (охотник) в Ассаме

случайно дошел и видел тайны священного места, но пытался

рассказать об этом и потому онемел. По берегу моря шагает палка.

Одна шагает, к верху ее привязан зажженный трут. Это колдуны

Малабарского берега посылают заклятие поджечь дом врага.

Доктор Джонс из Калькутты пытался догнать такую палку, но она

"ушла" быстрее его. Легенда около Монголии. "Скончалась

почитаемая мать, и сын хотел, чтобы высокий лама, обладающи

высшими силами, совершил по ней службы. Но такого ламы не

нашлось. Сын в момент смерти собрал дух умиравшей в

сандаловый коробок и крепко обмотал это хранилище, а сам

пригласил лучших лам из Тибета. Ламы сосредоточились, над

коробком. И вот один из них изменился в лице. Сперва покраснел,

затем посинел. И у всех на глазах коробок лопнул и разлетелся

вдребезги. Этот лама мог освободить дух и потому мог совершить

служения". Много говорят. Трудно отличить магические приемы

от символов. Все знают. Обо всем слышали. Обо всем могут

толковать и припоминать в сумерках: нам-иг (небесные письма) -

письма и священные книги, упадающие с неба; кольца, меняющие

цвет серебра или бирюзы в знак предостережения или

предвещания; зи - камень-буса, посылаемый с неба поддержать

здоровье. Нахождение предметов, после исчезающих. Все это

знают. Женщина была очень набожна и мечтала получить

изображение Будды. Рабатая утром в саду, среди цветов она

увидела изображение и принесла в божницу, но скоро забыла его, и

Будда исчез из божницы. Женщина нашла с саду крутящийся

сверкающий камень. Положила его в сундук и забыла. Камень

тогда исчез. Всякое небрежение вызывает уход посланного

счастья. Записывайте не то, что прочтут из книг, а то, что

расскажут, ибо эти мысли живут. Не по книге, но по мысли будете

судить о жизни. В сумерках при загорающихся звездах, в лиловом

сиянии тумана звучит тихий рассказ ламы о "Владыке Мира", о Его

мощи, о Его действии и мудрости, о Его воинстве в котором

каждый воин будет наделен какою-либо необычной силою. О

сроках нового века общины. Предание из старой тибетской книги.

Под символическими именами названы там передвижения далай-

ламы и таши-ламы, уже исполнившиеся. Описаны особые

физические приметы правителей, при которых страна подпадет под

обезьян. Но затем оправится, и тогда придет Некто очень большой.

Его прихода срок можно считать через двенадцать лет. Это выйдет

1936 год. Когда пришло время Благословенному Будде покинуть

эту землю, просили его четыре владыки Дхармапала оставить

людям его изображение. Благословенный дал согласие и указал

лучшего художника. Но не смог художник снять точные промеры;

ибо дрожала рука его, приближаясь к Благословенному. Тогда

Будда сказал: "Я стану у воды. Ты сними промеры с отражения".

Смог художник это сделать и таким путем произошли четыре

изображения, отлитые из священного состава семи металлов. Два

из них сейчас в Лхасе, а два пока сокрыты до времени. Тибетский

владыка женился на китайской и непальской принцессах, чтобы за

ними привлечь в Тибет два священных изображения Будды. Через

тысячу двести лет после Будды Учитель Падма Самбхава

приблизил к земным путям учение Благословенного. При

рождении Падма Самбхавы все небо светилось и пастухи видели

чудесные знаки. Восьмилетний Учитель показался миру в цветке

лотоса. Падма Самбхава не умер, но ушел, чтобы научить новые

страны. Без его ухода миру грозила бы опасность. В пещере

Кандро Сампо, недалеко от Ташидинга, около горячих ключей жил

сам Падма Самбхава. Некий гигант вздумал строить проход на

Тибет и пытался проникнуть в Священную Страну. Тогда поднялся

Благой Учитель, возвысился ростом и поразил дерзкого попытчика.

Так уничтожен был гигант. И теперь в пещере стоит изображение

Падма Самбхавы, а за ним каменная дверь. Знают, что Учитель

скрыл за дверью священные тайны для будущего, но сроки им еще

не пришли. Отчего так звучны большие трубы в буддийских

храмах? Владыка Тибета решил призвать из Индии, из мест жизни

Благословенного, ученого ламу, чтобы очистить основы учения.

Чем же встретить гостя? Высокий лама, имев видение, дал рисунок

новой трубы, чтобы гость был встречен неслыханным звуком. И

встреча была чудной не роскошью золота, но ценностью звука.

Отчего так звучны гонги во храмах? Серебром звучат гонги и

колокольчики на заре утра и вечера, когда высокие токи

напряжены. Их звон напоминает легенду о высоком ламе и

китайском императоре. Чтобы испытать знание и ясновидение

ламы, Император сделал для него сидение из священных книг и,

накрыв их тканями, пригласил гостя сесть. Лама сотворил какие-то

молитвы и сел. Император спросил: "Если вы все знаете, то как же

вы сели на священные книги?". "Здесь нет священных книг", -

отвечал лама. И изумленный император вместо священных книг

нашел пустую бумагу. И дал иператор ламе дары и много

колоколов ясного звона. Но лама велел бросить их в реку, сказав:

"Я не могу донести все это. Если надо, то река донесет эти дары до

моего монастыря". И река донесла колокола с хрустальным звоном,

ясным, как волны реки. Талисманы. Одна мать много раз просила

сына привезти ей священное сокровище Будды. Но молодец

забывал просьбу матери. Говорит она: "Вот умру здесь перед

тобой, если не принесешь и теперь мне". Но побывал сынок в

Лхасе и опять забыл материнскую просьбу. Уж за полдня езды от

дома он вспомнил, но где же найти в пустыне священные

предметы? Нет ничего. Вот видит путник череп собачий. Решил

вынуть зуб собаки и обернул его желтым шелком. Везет к дому.

спрашивает старая: "Не забыл ли сынок мою последнюю посьбу?".

Подает он ей собачий зуб в шелке и говорит: "Это зуб Будды". И

кладет мать зуб в божницу и творит перед ним самые священные

молитвы и обращает все свои помыслы к своей святыне. И

сделалось чудо. Начал светиться зуб чистыми лучами. И

произошли от него чудеса и многие священные предметы.

Человек двенадцать лет искал Майтрейю-Будду. Нигде не нашел.

Разгневался и отказался. Идет путем. Видит - странник конским

волосом пилит железную палку и твердит: "Если даже жизни моей

не хватит, всетаки перепилю". Смутился человек: "Что значат мои

двенадцать лет перед таким упорством, вернусь я к моим

исканиям". И тогда явился человеку Сам Майтрейя-Будда и сказал:

"Давно уже Я с тобою, но не замечаешь и гонишь, и плюешь на

меня. Вот сделаем испытание. Пойди на базар. Я буду на плече

твоем". Пошел человек, зная, что несет Майтрейю, но шарахнулись

от него люди, разбежались, носы заткнули и закрыли глаза.

"Почему бежите вы, люди?" - "Что за ужас у тебя на плече - вся в

язвах смердящая собака". И опять не увидели люди Майтрейю-

Будду. И увидели то, чего каждый достоин. Лама сказал: "Три рода

учения: одно - для посторонних, другое - для своих, третье - для

посвященных, могущих вместить. Вот по неразумию они убивают

животных и пьют вино, и едят мясо, и живут грязно. А разве

Учение позволяет все это? Где красота - там учение. Где учение -

там красота". Чувствительны здесь люди. Ваши ощущения и

намерения передаются здесь так легко. Потому знайте четко, что

хотите. Иначе вместо Будды увидите собаку. Главное не то, что

захоронено в прошлом, что запылено в старинных книгах,

переписанных и недописанных. При новом строительстве важно

то, что еще сейчас вращается в жизни. Не по полкам библиотек, а

по живому слову измеряется состояние духа. Под Канченджангой

притаились пещеры, где хранимы сокровища. В каменных гробах

молятся пещерники, истязая себя во имя будущего. Но будущее

уже овеяно солнцем. Уже не в тайных пещерах, но в солнечном

свете - почитание и ожидание Майтрейи-Будды. Уже три года, как

таши- лама в своем Ташилумпо торжественно и явно воздвиг

изображение Грядущего. Идет незримая, напряженная работа.

Таши-лама через Сикким и Калькутту, путями Китая проехал в

Монголию. Никогда такого не бывало. Тайна. Впрочем, может

быть, через Сиким проехал лишь отводный отряд, а сам лама

двинулся на Монголию. В священное утро на горах засветились

вереницы огоньков: другая тайна! Сейчас волна внимания к

Тибету. За стеною гор идут события. Но тибетская тайна велика.

Сведения противоречивы. Куда исчез таши- лама? Какие военные

действия на границе Китая? Что делается на монгольской границе?

Год событий! Называли Сикким страною молний. Конечно, и

молнии здесь бывают, но не проще ли назвать: "Страна небесных

ступеней"? Лучшего преддверия к тайнам будущего трудно

придумать. Неисследованная, малопроникаемая страна скал и

цветов. Как в сказке, как на блюдечке за серебряным яблочком,

открываются холмы и ступени Гималаев. Сто монастырей

Сиккима; наверное, гораздо больше. Каждый из них увенчал

вершину холма. Малый храмик в Чаконге. Большой субурган и

монастырь в Ринченпонге. На следующей горе белеет Пемайанцзе,

еще выше

- Санга Челлинг. Ташидинг почте не виден. По другую сторону

долины - Долинг и против него - Роблинг, и еще ближе - Намцзе.

За сорок миль видны монастыри. Не забудем, что здесь видится

необычно далеко. И опять перед нами стена на Тибет. И не хребет

ящера, но белоснежный пояс раскинулся по вершинам стены - пояс

земли. Поставим стрелу на север - там должны быть основания

горы Меру. Талмуд говотит, что голубь принес первую масличную

ветвь Ною с горы Мория. И гора Мория, и гора Меру - в Азии.

Здесь начало всего. Здесь начало всех путников, всех искателей.

Здесь воздвигнуто первое изображение Благословенного Майтрейи

- Мессии - Мунтазара. Трижды мощное М! Здесь, поверх всех

споров, учения подняли масличную ветвь нового Мира. Здесь

заповедана Мировая Община. Подошел сам, потрогал-прикоснулся

к нашему шатру. Кто этот человек с длинной черной косою, с

бирюзовой серьгой в ухе, в белом кафтане? Местный иконописец -

лама Пема Дондуб. Мы спросили: "Можешь ли написать нам

Благословенного Майтрейю совершенно так, как в Ташилунпо?".

Взялся, и вот сидит на коврике, в уголке белой галереи, и

различно-цветно пишет полный символами Лик. Приготовляет

ткань для писания, покрыает ее левкасом (мел на клею) и

выглаживает раковиной. Совершенно как руские иконописцы. Так

же растирает краски, так же греет их на жаровне, так же втыкает

запасную кисть в черные густые волосы. И жена его, из Тибета,

помогает ему готовить краски. И так в уголке белой галереи

расцвечивается замысловатый образ. Все символы укрепляют

Благословенного. И страшный, птицеподобный Гаруда, и мудрые

Наги, и Ганеша - слон счастья, и Чинтамани - Конь, несущий на

спине чудесный камень - сокровище Мира. Целый священный

хоровод избранных образов. А на лик и благие руки кладется

чистое золото. И так же, как наши иконописцы, поет лама-

иконописатель стихиры во время работы. Стихиры усилились -

значит, приступил к самому Лику. И еще диво, возможное только в

этой стране. В глубоких сумерках, когда наливающийся месяц уже

вступает в права, по дому разносятся серебряные звуки

самодельной флейты. В темноте художник лама на коврике

переливчато играет перед Ликом Майтрейи - Мессии - Мунтазара.

Струны земли!