казания русского народа

 собранные Иваном Петровичем Сахаровым

АРЗАМАСЦЫ

Гусятники. Лукоеды.

АРХАНГЕЛЬЦЫ

Моржееды.— Иванович, Иванович! Слезь с крыши; я к тебе приехала.

Жена какого-то архангельского поселянина, соскучась по муже, решилась искать его в Петербурге. Зная, что ее муж промышляет кровлею крышек, она не спрашивала его в дворах и домах, а высматривала все по крышам. Вдруг ей показалось, что на одной крыше стоит ее муж. «Да, это он, точно он, как живой стоит»,— думает она. «Иванович, Иванович! Слезь с крыши; я к тебе приехала». Проходящие будто едва могли уверить, что на крыше стоит не муж, а статуя.

БАЛАХОНЦЫ

Балахна стоит рот распахня.

ВОЛХОВИТЯНЕ

Рака   с   звоном   встречали.   Вот   воевода   к  нам ползет, щетинку в зубах несет.

БОРИСОГЛЕБЦЫ

Кислогнездые.

Большая часть жителей Борисоглебска состояла прежде из скорняков и клейщиков. Дома и дворы их, наполненные сими фабричными заведениями, издавали самый неприятный запах. Прохожие, проходя Борисо-глебск, с досады говаривали: «Кислогнездые!» Ныне этот попрек совершенно уничтожился, и осталось одно предание.

БУЕВЦЫ

Буй да Кадуй черт три года искал, а Буй да Кадуй у ворот сидел.—Буй городок, отбей кошелек.— Домоседы. Лесники.

Есть народное предание, что когда-то татары хотели разорить город Буй; но, не зная к нему дороги, шатались из леса в лес. Буевцы, смеясь татарским баскакам в Москве, говорили им: «Буй да Кадуй черт три года искал, а Буй да Кадуй у ворот сидел».

БОРОВИЧИ

Лукооники. Луку, луку зеленого!

Поселяне Боровского уезда искони занимались ого-родною промышленностью и осенью, проезжая по селениям с своими товарами, кричали во услышание всех: «Луку, луку зеленого!»

ВАЛДАЙЦЫ

Колокольники.—Молодец, купи баранок, а поцелуй в придачу.

ВАРНАВИНЦЫ

Медовики.

БРЯНЦЫ

Куралес.—Брянская коза.

В старину брянские поселяне считались странными людьми у наших стариков. Бывало, поедут ли на торг, а приедут или к кружалу, или на гумно. В этом виноваты были их лошадки, а поселянин, как выезжал из двора, так уже спокойно засыпал. Проезжие, видя их беспечность, прозвали их куралесами.

БЕЖЕЧАНЕ

Колокольню рожком подколотили.

В незапамятное время, по рассказам стариков, поселяне Бежецкого уезда были страстные охотники до табаку и держали его в роге. Когда же хотели нюхать табак, то вынимали рожок и били им о ладонь или сапог Кажется, что этот попрек приписали бежечанам раскольники, гонители табака.

ВЕТЛУЖАНЕ

Санники.—Санник да тележник, а выехать не на чем.

ВИЛЬЯНЕ

Кто в Вильне не бывал, тот чудес не видал.— В Вильне семь дорог для жида, да три для поляка.

ВИТЕБЦЫ

Волынка и гудок, сбереги наш домок; соха и борона, разорили наши дома.

ВИЧУГОВЦЫ

Салфетошники

БЕЛОЗЕРЦЫ

Белозерские снетки.

Известные   белозерские   снетки,   продаваемые   по русским городам, доставили белозерцам его прозвание.

ВЛАДИМИРЦЫ

Клюковники.—По клюкву, по клюкву, по красную клюкву.

Многие из владимирских поселян хаживали зимою по городам с клюквою и причитывали разные присказки о своей клюкве. Горожане подметили их слова и обрекли в попрек.

Собирались кулики, на болоте сидючи, они суздалъ-цы и володимирцы, и волынка и гудок.

Это присловье составилось из народной песни в селении Гуслицы про владимирцев.

Деревянные печи, золотые вороты, железные церкви.

Есть народное предание, что владимирцы приехали когда-то в Москву похвалиться. Москвичи долго слушали похвальбы володимирские, да с досады и говорили: «Ох вы, плотники! У вас и всего, де: деревянные печи, золотые ворота, железные церкви». Деревянная печь действительно находилась в старом архиерейском доме близ Успенского собора; золотые владимирские ворота получили свое название от золотой главы; железная церковь, стоявшая там близ Рождественского монастыря, уничтожена была в конце XVIII века.

ВОЛОГЖАНЕ

На словах, как на масле, а на деле, как на Вологде.

ВОЛОГОДЦЫ

Теленка с подковой съели.— Толоконники.— Толокном Волгу замесили.

Старинная сказка о вологодцах — как они толокно месили в Волге—доселе сохраняется в народных преданиях. Говорят, что когда-то они собрались в дорогу и взяли с собой вместо хлеба — толокна. Подходят к Волге; время было обеденное. Вот и расположились на берегу обедать. Кашевар вынул мешок с толокном и стал разводить дежень в Волге. Мешал, мешал ложкой и стал потчевать земляков. Взяли ложки дружно вологодцы, принагнулись и полезли в Волгу за деже-нем. Попробуют — вода водой. Где дежень? Никто не знает, не ведает. Пристали к кашевару. Бедный, сколько ни уверял, а должен был, опустясь в Волгу, отыскивать толокно. Опустится на дно Волги и вынырнет ни с чем. Земляки не пускают его на берег. Догадался кашевар, что делать, а догадавшись, сказал: «Водяной съел». «На водяном не будешь отыскивать»,— сказали вологодцы и воротились обедать в свою деревню. Ведь не голодным же было идти в путь?

ВЯТИЧАНЕ

Вятская баталия.— Слепороды.—Вятка всему богатству матка.

Хлыновские бояре.— Свистоплясцы.

Вятская баталия, говорят, происходила между вяти-чанами и морским чудовищем. Неизвестно, кто эту баталию перенес на лубочные картинки.

Слепородами вятичан прозвали после несчастной их битвы с устюжанами. Это было в 1480 году, когда к ним они пришли, как соседи, на помощь против татар. Вятичане открыли сражение против устюжан ночью, под предводительством Михаила Рассохина, а устюжанами управлял новогородский выходец Анфал. С рассветом дня увидели они, что били своих соседей, а не татар.

ВЫТЕГОРЫ

Камзольники.

ГАЛИЧАНЕ

Що парь галуньки.

Корову на баню тащили.—Город Галивонь, озеро Миронь, а люди кривичи.— Овчинники.— Толокно веслом в реке мешали, а толокна не достали.

Галичан наши деды называли кривичами, по их хитрости и оборотливости в торговых делах. Сказка о толокне почти одинаковая с вологодскою.

ГЛУХОВЦЫ

Попушный табачок.

ДАНИЛОВЦЫ

Любимые       ловцы       даниловцы       невыдавцы.— Кошкодавы: кошку не купили, а на базаре задавили.

ДМИТРОВЦЫ

Лягушечники.

Болота, окружающие Дмитров, всегда бывают наполнены лягушками. Прохожие и проезжие, проезжая чрез сей город, бывали оглушены кваканием лягушек и в негодовании прозвали и самих жителей лягушечниками.

ДЕДНОВЦЫ

Макары.

Есть народное предание, что дедновцы, Рязанской губернии, отправили своего старосту с выборными людьми от всего мира встретить Петра Великого с хлебом и солью. Государь, принимая от них приношение, спросил старосту об имени. Староста огласил себя Макаром. Государь сказал: «Хорошо». Потом спросил и других об имени. Дедновцы будто вообразили, что имя старосты их понравилось царю, все до одного назвались Макарами. Государь, смеясь, сказал: «Будьте же вы все Макарами». С тех пор дедновцы слывут Макарами.

ЕГОРЬЕВЦЫ Сам нож точит, а говорит: не бось!—Рудометы.

Когда-то у них вышел весь запас каши, а без каши, известное дело, мужику жить нельзя. «В чем же варить? Где горшок взять?»—думали мужики, собравшись в кружок. Вот и придумала одна умная голова: «Будем же, ребята, варить кашу в кошеле». Сдуманное дело тут же затеялось. Нальют воды в кошель, засыпят круп, посмотрят: крупы целы, воды нет. Снова нальют воды, а вода опять пропадет. Выбились ефремовцы из сил. Вот и придумала одна умная голова: «А що, ребята, неволить себя! будем варить кашу без воды?» Сдуманное дело тут же затеялось. Разложили огонь, повесили над ним кошель, а сами пошли спать на воза. Соснули по-русски, вспомнили про кашу, да и все пошли к огню. Приходят—нет ни каши, ни кошеля— все сгорело. Головотяпы.

ЗАДНЕПРОВЦЫ

Задрипанцы.

Так киевляне в старину величали запорожцев за их неопрятность.

ИВАНОВЦЫ Богат и хвастлив, как ивановский мужик.

ЕЛЬЧАНЕ

Сычужники.—Радуга ушат воды выпила.— У нас, в Ельце, на Сосне реце, курица втенка (утенка) вывела.

Одна ельчанка когда-то летом поставила на дворе ушат воды, чтобы солнышко нагрело воду, а сама занялась хозяйством. В это время пришла корова и выпила воду. Приходит сын с базара. Мать посылает его посмотреть воду. Сын выходит на двор и видит: воды нет, а радуга распространилась над ушатом. Вот он и кричит своей матери: «Матушка, матушка! радуга ушат воды выпила».

ЕФРЕМОВЦЫ

В кошеле кашу варили.

Ефремовцы зимою ходят с обозами в Москву и всю съестную провизию кладут в лычные, плетеные кошели

КАДУЕВЦЫ

Кадошники.

КАЗАНЦЫ

Казань прогребли и орду прошли.

КАЛУЖАНЕ

Калужанин поужинает, а туляк так ляжет.— Щагольники: щагол щаглует на осиновом дубе да воскогурнет: ткау! ткау!—Наша Калузя Москвы болей не болей, а калачами да квасом удалей.—Козла в тесте соложеном утопили.

Говорят, что старые калужане, сбираясь когда-то в дорогу, дожидались благоприятной погоды. Сбираться русскому мужику недолго; другое дело бабьи сборы. Скоро собрались мужики калужане. Всякий гадал о погоде по-своему. Вот досталось одному по жеребью посмотреть: куда дует ветер? Выходит на двор, ветра нет; идет на улицу, ветра нет; подходит к погосту, сидит ворона на осиновом дереве и кричит. Тут мужик вспомнил приметы старых людей и бежит к избе с криком: «О ребята, буде, буде ведрышко. Щагол щаглует на осиновом дубе, а воскогурнет: ткау! ткау!»

КАЛЯЗИНЦЫ

Свинью за  бобра купили.— У нашего Макарьи по три деньги Натальи, а грош дай, любую выбирай

КАШИНЦЫ

Собаку за волка убили, да деньги заплатили.

Когда-то кашинцы собрались поохотиться. Сборы были долги: да зато собрались всем городом. Вот и спрашивают друг у друга: что бить? что ловить? Мир придумал, пригадал: бить волков. Далеко ходить было некуда; лес рос под ногами. Стали по облавам и ждут зверя. Бежит зверь немудрый. Кашинцы вскрикнули, разом подняли дубину, да и давай мочалить зверя. Лежит зверь убитый, а какой? Тут только мир спознал, что убита воеводина собака. С воеводой даром не сладишь; собрали со всех дворов окуп, да и помирились с ним.

КАШИРЦЫ

Шапку долой. А що? Глянь: все бо бояре.

Каширские поселяне, проезжая с барщины по Каширской дороге, повсюду встречали избы с трубами, ворота с растворами, сани с козырями, точь-в-точь как на барском дворе. Староста Артема отдал приказ мужикам: «Когда въедут в таку деревню, то снимать всем шапки». Староста был мужик смышленый и догадливый; он прежде слыхал, что в таких деревнях живут только господа, и потому-то велел мужикам снимать шапки. Лишь только въедут в деревню, мужики уж друг другу кричат: «Шапку долой. А що? Глянь: все  бо  бояре».   После  открылось дело,  что в таких деревнях жили не бояре, а однодворцы.

Про каширских однодворцев в народе известна старинная сказка. Когда-то однодворцы провинились перед чертом. Черт, собравши виноватых со всех деревень, положил их в решето да и понес на базар продавать. Известное дело, что он не ходит, не ездит, а только летает. Поднялась буря. Черт давай разгонять бурю. В это время решето повернулось, а однодворцы посыпались на каширские поля. С тех пор, говорят, они живут там целыми селениями.

КАПОРЦЫ

Крошевники.—Капорское крошево и кисло, и дешево.

КАРГОПОЛЬЦЫ

Чудь белоглазая.— Сыроеды.

КИЖАНЕ

Золотую грамоту просили.

КИМРЯКИ

Петуха на канате кормили, чтоб на чужую землю не перешел.

КИНЕШЕМЦЫ

Суконщики.—Кинешма да Решма кутит да мутит, а Сологда убытки платит.

КЛИНОВЦЫ

Лапотники.

КОСТРОМИЧИ

Лучше бы три раза погорела, чем раз овдовела.— Костромичи в кучу, ярославцы прочь; они на руку не чисты; лапти растеряли, по дворам искали: было шесть, сыскали семь.

КОЛОГРИВЦЫ

Дегтярники.

КОЛОМЕНЦЫ

Чернонебые.

КРАПИВЕНЦЫ

Сено с колокольным звоном встречали, а воеводы не видали.

Прослышали крапивенцы, что с Соловы поднялся к ним воевода. Нарядились миряне в праздничные кафтаны и сели по лавкам. А чтобы знать, когда встречать воеводу, то послали десятского на колокольню, с наказом: «Как будет подъезжать воевода, звони». Заклубилась пыль по дороге. Десятский затрезвонил. Вышли миряне с хлебом-солью. Глядят: едет мужик с сеном. Ему-то миряне и ударили челом.

В старину любимские поселяне не живали дома, а переселялись в подносчики по кружалам и харчевням, где они, как страстные любители чаю, получили прозвание водохлебов и бухвалов.

В незапамятную старину двое любимских поселян собрались покататься на масленице. Заложили лошадь в сани. У обоих были одни сапоги, да и те надели на разные ноги. Выехала лошадь. Дуга золоченая, сбруя ременная, лошадь некормленная. Едут да остановятся: будто конь из хомута вон, будто конь горяч; а конь от голоду ни с места и без хомута. Принялись мужики за кнутья: под гору бьют в четыре кнута, а с горы в десять. Конь все стоит тут же.

ЛАДОЖАНЕ

Щуку с яиц согнали.

ЛУГОВЦЫ

Разносчики.

КРОМЛЯНЕ

Живет в кромах в разных домах.

ЛИВЕНЦЫ

Саламатой мост обломили.

В какое-то незапамятное время приехал в Ливны на воеводство воеводич. Ливенцы наварили саламаты по горшку с двора и повезли в подарок воеводичу. Поехал обоз с саламатой по мосту, а мост, некрытый, нешитый, из тычинок собранный, хворостом прикрытый, под саламатой провалился.

ЛИХВИНЦЫ

Лихвинские горы да новосильские воры злее всех.

ЛУЧАНЕ

В Луцке все не по-людски: па вколо вода, в средине беда.

Это старинное присловье о Луцке произошло от жидов и унитов, наполнявших город в начале XVII века.

Точно такое же присловие и о Каменце: Каменец венец, кругом вода, в средине беда.

ЛЮБИМЦЫ

Козу пряником кормили.—Водохлебы.—Не учи козу, сама стянет с воза, а пречиста рука все причис-тит.—Двенадцатый час, а матушка с миру не бывала.

МАЛОРОССИЯНЕ

Мазепинцы.—Хохлы.— Чубы.—Хохол глупее вороны, а хитрее черта.—Москаль продал с хохла пояс на ярмарке за три деньги, а хохол в придачу пошел ни за калач,  ни за денежку.—Цап ведет сто баранов на базар, а татарин сто хохлов в Крым.— Что вы за люди ? Мы бо не люди, а малороссияне. Казак, коли ни пье, так воши бъе, а все-таки не гуляе.

МОЖАЙЦЫ

Можайский ветер.

Москвичи доселе так величают можайских поселян людьми ветреными, в торговых делах. Кажется, что это присловье дано было можайцам еще в старину, когда они переходили от москвичей к Шемяке и полякам против князя Василия Васильевича Темного.

МОСАЛИ

Гуторы: гуторили, гуторили, да и загуторили воеводу.—Матушка Заугра! Не потопи нашего города Мосальска и нашего старосту Гаврюшку.

Когда-то мосали отправили целым миром своего старосту Гаврюшку проведать в Москву: почему православные принимают людей на заработки? Староста выехал на санях, прямо по реке Угре. Время было на ростопели; река Угра поднималась из берегов. Староста долго не думал: сел в сани, махнул кнутом по лошади, да и въехал прямо на льдину, а мосали провожали его всем миром. Вдруг вода поднялась из берегов; икры пошли за икрами; старосту затерло во льдинах. Взаха-лись мосали, припали к берегу и стали голосить: «Матушка Заугра! не потопи нашего города Мосальска и нашего старосту Гаврюшку».

МЕЦНЯНЕ

Амчинина бы те во двор!

Когда-то мецняне, обиженные летом проезжими, вздумали зимой отыскивать виноватых. Летом было не до того им: то сенокос, то жатва. Зимой другое дело: с печи да на полати, с полатей да на печь. Собрались миром и стали толковать: где же искать проезжих? Известное дело: на постоялых дворах. Долго не думали: собрались всем миром на одних санях да отправились в дорогу. Куда ни приедут, везде находят виноватых. Расправа коротка: в кнуты да в дубины. С тех пор мценские дворники не могут равнодушно слушать, когда им говорят: «Амчинина бы те во двор!»

МОСКВИЧИ

Рака с звоном встречали.—Московский час подожди.— С москалем дружи, а камень за пазухой держи.— Москаль не велик человек, да бя (опасен)!—Правда московская.—Москаля верти (обманывай).—Видь москаля, полы срижи, да втекай.—Мать: кто иде? Дочь: Черт. Мать: Добре, дочушка, а бы не москаль.— От черта открестишься, а от москаля дубиной не отобьешься.—В Москве толсто звонят, да тонко едят.— Москва стоит на болоте, ржи в ней не молотят, а больше деревенского едят.—Вин как намоскалился, що из-пид живаго пьяты режит.—Видно, велик город, что семь воевод.—В Москве недороду хлеба не бывает.— Живет в Москве не в малой тоске.—Два брата с Арбата, а оба горбаты.— С Москвы, с посада, с овощного ряда.

Многие московские присловья принадлежат временам историческим. Так присловье: Правда московская вышло от псковичей, когда москвичи взяли Псков, когда они на Москве били челом в своей покорности.— Видно, велик город, что семь воевод—указывает прямо на семибоярщину. Другие же выдуманы малороссиянами. Так присловье: Московский час подожди — произошло от медленности в делах. Поговорка москвичей: сейчас!—надоела малороссиянам.

МУРОМЦЫ

Калашники.—Вертячие бобы.— Святогоны.

Последнее присловье осталось за муромцами с того времени, когда они выгнали из своего города епископа Василия, в XIII веке.

НЕРЕХОНЦЫ

Село Лупино, Арменки глупые, а Нерехта на ум наставит.—Не бойся по Армейской дороге воров, а бойся в Нерехте каменных домов.—Нерехонтские бегуны.

Нерехонтские поселяне получили прозвание бегунов оттого, -что они зимою ходят с безменом по селам покупать пряжу.

НОВГОРОДЦЫ

Долбежники.— Гущееды. — Упрям,   как новгородец.— Ты ведь не новгородской дворянин.

Долбежниками москвичи называли новгородцев по их дубинкам, с которыми они в старину ходили на бой. Гущеедами прозвали новгородцев за постное кушанье, во время поста приготовляемое из ободранного ячменя, сваренного в одной воде. В старину хлебосольные москвичи, выговаривая спесивому гостю, что он не приезжал к обеду, говорили :«Ты ведь не новгородский дворянин».

НИЖЕГОРОДЦЫ

Бородка нижегородка, а ус макарьсвский.

Дома каменные, люди железные.— Татинец да Сло-пинсц ворам кормилец.—Нижегороды не уроды.

Селения Татинец и Слопинец, находящиеся от Нижнего Новгорода в 60 верстах, были в старину опасными местами для проезжающих. Сюда, по народным преданиям, заезжали позабавиться волжские разбойники, о которых ныне остались одни воспоминания.

Другие это присловье изменяют иначе: ус макарьев-ский—ус астраханец.

НОВОТОРЫ

Города Коростеня, владыче Олгино, народ кривичи.

В Новоторжске есть близ города городище, а жители, желая оставить за собою старшинство, говорят: «Мы люди старые; прежде были посадские города Коростеня, владенье Олгино, народ кривичи».

Новоторы воры.

Так с незапамятных времен новоторов величают осташи, а новоторы отвечают им тогда на этот попрек: «И осташи хороши!»

 Все эти старинные присловья остались только в народных преданиях москвичей. Ныне только за олончанами осталось одно присловье: добры молодцы.

ОНЕЖАНЕ

Прохоровы дети. Прохоряты.—Прохор письмо прислал, а лободырному велел деньги сбирать.—Во всей Онеги нет телеги.—Летом воеводу на санях возили по городу.—На рогах онучи сушили.

ОРЛОВЦЫ

Проломленные   головы.— Орел   да   Кромы   первые воры, да и Карачи на поддачу.

ОДОЕВЦЫ

Молодец, молодец! Продай за грош постных яиц!

Когда-то одоевцы приехали в Москву за товарами. Пришло время обеденное, вот они и нарядили молодца—купить все нужное к обеду. Молодец идет на рынок и видит огурцы. Дивится одоевец огурцам, а не знает, как их назвать. «Молодец! что то за товар?» — спрашивал одоевец у москвича. Москаль догадался, что птица налетела заезжая, и давай говорить: «Постные яйцы, снесли птицы заморские, а к нам в Москву приплыли по Москве-реке». «Да!—подумал одоевец.—Теперь Петровки; оно и кстати, куплю же их». И стал торговать: «Молодец, молодец, продай за грош постных яиц!»

ОЛОНЧАНЕ

Олонцы—добры молодцы.—Наши молодцы не бьются, не дерутся, а кто больше съест, тот и молодец.— У нас один молодец съел тридцать три пирога с пирогом, да все с творогом.— Один молодец ел хлеба мягка, ножа был востра, а как шапка свалилась, на пол покатилась, до реки пихал ногой, а войдя в реку, почуял, что-то лопнуло. «Не брюхо ли лопнуло?»—подумал. Глядит: брюхо цело, ремень лопнул! Голову нагнул и шапку надел.—Любезный Олонец, белые берега.—Кайваны в Олонец не бывали.

ОСТАШИ

Волчьи  объедки.—Ершееды.— Опозорили,  опозорили. Да чем оке? Уж и не говори.

ПСКОВИЧИ

Небо кольями подпирали.

Когда-то во Пскове было долго ненастное время, тучи ходили низко, так низко, что православные думали—небо валится на землю.  Собрались на мирскую сходку подумать—как бы отбыть беду? Три дня псковичи думали, а на четвертый приладили дело: разобрать городьбы да кольями подпереть небо. Разобрали городьбы и стали с кольями по всем концам города. Наступило ведрушко, прошли тучи. Идет посадский по городу, сам бороду покручивает, на народ поглядывает, посередь площади становится, а сам говорит: «Здорово-те, православные! отбыла беда; идите по домам».

Хоцу, вскоцу; не хоцу, не вскоцу.

Будто в старину, когда просватывали невесту, мать делала из пояса круг посередь полу, а невеста становилась на лавку. Отец с матерью оглашали дочери жениха. Дочь должна была отвечать: «Хоцу, вскоцу; не хоцу, не вскоцу». Если она соглашалась, то становилась в круг; а если нет, то начинала плакать.

ПИНЕЖАНЕ

Покупала по цетыри денецки, продавала по дви грошики. Барыша куца — куцей, а денег ни копиецки.

Одна пинежанская крестьянка приехала когда-то из деревни в город Пинегу торговать рыбою. Накупила товару, продала весь его, да возвратилась домой. Когда муж спрашивал у ней, что она делала в городе,— жена ему отвечала вышеприведенными словами.

ПЕНЗЯНЕ

Сура речка у нас важная, течет потихоньку, донышко у нее серебряное, круты бережка озолоченые.

ПЕТРОЗАВОДЦЫ

Качу лавочку, качу мытной двор, качу свой тор-жок.—Боску съели.—Боска, боска, на тебе костку!

ПОШЕХОНЦЫ

Слепороды: в трех соснах заблудились.—За семь верст комара искали, а комар у пошехонца сидел на носу.—На сосну лазили Москву смотреть.

О старинных проказах пошехонцев у нас, на Руси, была   издана   особенная   книга:   «Анекдоты   древних пошехонцев. Соч. Василия Березайского. СПб. 1798». Второе издание было напечатано в 1821 году, с прибавлением словаря. Но это собрание пошехонских анекдотов состоит большею частию из произвольных вымыслов, а часть даже переведена с польского.

РЖЕВЦЫ

Батьку на кобеля променяли.

РОМАНОВЦЫ

Схорони концы.—Барана в зыбке качали.

Когда-то в старину один из романовских поселян украл ягненка. Встосковался хозяин по ягненку! «Нельзя жить без него»,—всем он говорил. «Наложу руки на себя»,— кричала его жена. Сжалились православные над бедняками, ударили в набат. Сошлись миряне на сходку. Вот мир и придумал: идти с повальным обыском по домам, а как виноватого найдут—так без пощады в реке утопить. Приходят к вору с обыском. Романовец, прослыша про мирской приговор, спеленал ягненка и положил в колыбель. Входят миряне. Романовец качает барана, будто свое дитя. «А где, родимый, ты спрятал-то барана?» — говорили ему старики. «Вот вам правая рука! даю чрез милое дитя, и чтобы ему с матерью на ноже поторчать»,—отвечал романовец старикам.

РОСТОВЦЫ

Вислоухие. Лапшееды.— Озеро соломой зажигали.— У нас-ти, в Ростове, чесноку-ти, лука-ти много, а навоз-ти все коневий.

Вислоухими старики прозвали ростовцев за зимнюю шапку с длинными ушами; лапшеедами — за любимое их кушанье, лапшу.

Когда-то в Москве понадобилось много рыбы. Послали батраков с наказом по городам: свозить рыбу в Москву. Такие прибыльные вести дошли до Ростова. В то время на дворе стояли крещенские морозы. Озера все замерзли. Думают ростовцы: где же взять рыбы? Не стать из снегу валять. Думали день — не придумали; на другой собрались и порешили: снять с крыш солому, да соломой и растопить озеро. Снесли солому с крыш и принесли на озеро. «Ну, ребята,—говорит староста,— зажигай на счастливую!» Запылала солома, что твой Иванов день. Озера не растопили, только деревню спалили.

РЯЗАНЦЫ

Кособрюхие.—Мешком солнышко ловили.— Блинами острог конопатили.

Когда-то рязанцы воевали с москвичами. Сошлись стена с стеной, а драться никому не хочется. Вот москвичи и догадались: пустить солнышко на рязанцев: ослепнут, де, они: тогда и без бою одолеем их. Засветило солнышко с утра, а москвичи и стали махать шапками на рязанскую сторону. Ровно в полдень солнце поворотило свой лик на рязанцев. Догадались и рязанцы: высыпали из мешков толокно и стали ловить солнышко. Поднимут мешки вверх, наведут на солнышко да и тотчас завяжут. Поглядят вверх, а солнышко все на небе стоит как вкопанное. «Несдобровать нам,— говорили рязанцы,—попросим миру у москвичей; пускай солнце возьмут назад». Сдумали и сделали.

Когда-то прогневался воевода на рязанцев и грозил им большой бедой. Проходит год, проходит два; а воевода все не выдумает большой беды. Наступила масленица. Запировали рязанцы. Бьет воевода в набат; сбираются православные на базар. Идет воевода—не кланяется, а подошел к людям, молвил: «Вы, де, и забыли, что острог не замшен. Конопатить скорей». До того ли рязанцам было; у всех одно на уме: блины. Вот и придумали мужики: всех блинов не поедим; пост на носу. Законопатим острог блинами. Сдумали и сделали. Идет воевода смотреть острог. Смотрит: везде крепко. «Давно бы так-то,— говорил воевода рязанцам,— слушались меня».

СМОЛЬЯНЕ

Якой губерни? Смоленской. Якого уезда? Города Драгобужска. Якой волости? Демьяновой посады. Якого села? С Ивановой усадьбы. Якого барина? Про то не ведам.

Крупинники.— Хоть бейся о Малоховские ворота.— Крепок, как Малоховские ворота.

СТАРИЧАНЕ

Петуха встречали с хлебом с солью.

Прослышали старичане, что в их город Старицу идет грозен посол. «Надо умилостивить грозного посла»,— говорили старики на мирской сходке. «Вы, люди старые, придумайте, пригадайте, а мы, молодые, не прочь от вас». Придумали старики: напечь пирогов с яйцами и идти за город с поклоном на встречу к послу. По сказанному, как по писанному, все было сделано. Прибежали ребята с поля, поведали всем: «Пришел грозен посол; стоит у города; шуба навыворот; сам низенек, а поперек о пяти охват, словечка не молвит, а шипит только». То не грозен посол подходит к Старице, а залетел индейский петух. Вышли старичане встречать грозна посла. Встречали по-старому, все без шапок, а старики говорили петуху: «Вот тебе пирог и яйцы, не погуби наш город Старицы».

Возьми сорок алтын?—Сороци, не сороци, а меньше рубля не отдам.

СПАСЦЫ

Откуда ты, молодец? Спасский купец. Чем торгуешь? Красным товаром: сальными свечами и чистым дегтем.

СТАРОРУСЦЫ

Лошадь съели, да в Новгород писали, чтоб еще прислали.

СУДИСЛАВЦЫ

Грибовики.

СОЛИГАЛИЧАНЕ

Бревенщики.— И звестняки.

СУЗДАЛЬЦЫ

Мизенники. Мазалы.

В Суздале да в Муроме богу помолиться, в Вязниках погулять, в Шуе напиться.

СЕРПУХОВЦЫ

Дядя едет из Серпухова, бороду гладит, а денег нет.

СИБИРЯКИ

Сибирь Золотое Дно.

ТАМБОВЦЫ

Молоканы.— Хрептуки степные.

ТВЕРИТЯНЕ

Рапушники.— Забегай, забегай! А что? Не видишь, что куница бежит. Это собака с Клементьева двора. Ну, так пускай себе бежит.—Новоприведенная девонька.—Цуканы.

ТИХВИНЦЫ

Свято то место, где тихвинца нет.— Козу на колокольню тащили.

ТОРОПЧАНЕ

Таботеры.— Торопчанина обманет цыган, цыгана жид, жида грек, а грека черт.

Говорят старики, что такое новогородское присловье о торопчанах разошлось из Новгорода по всем городам, когда цыган выменял лошадей на лапти во всем Торопце.

ТРОИЧАНЕ

Поляки с пушками, а мы с клюшками. Это относится к осаде Троицкой Сергиевой лавры при тушинском самозванце.

ТУЛЯКИ

Стальная душа.—Блоху на цепь приковали.— Бачика, присядь, присядь, чижи летят.—Хорош заяц, да тумак; хорош малой, да туляк.—Живет в Туле да ест дули.—Бей челом на Туле, ищи на Москве.

Очень-очень давно было, когда тульские оружейники занимались разными проказами, а этого времени, по всем расспросам, никто уже не помнит: тогда, говорят старожилы, они любили сидеть под мостом и встречать проезжих гостей. В эти-то времена они заслужили себе присловье: «Хорош малой, да туляк».

В старину тульские оружейники бывали большие охотники до чижей и соловьев. С начала весны они отправлялись ловить по лесам певчих птиц. Когда-то отец с сыном долго бродили по лесам, без всякой удачи. Отец влез на дерево посмотреть, а сын расставлял тенета и сыпал для приманки семячко. Вдруг полетели чижи. Отец этого не видал. Сын кричит ему: «Бачика! присядь, присядь, чижи летят». Отец все посматривает вдаль. С досады и отчаяния потерять чижей, сын берет дубинку и сталкивает отца с дерева.

УСОЛЬЦЫ

Огуречники.

УСТЮЖАНЕ

Красноязыки.— Черносеребрянники.—Мазы.

УГЛИЧАНЕ

Не босъ, не бось, батька! ведь это не наше.

Было время, говорят старики, которого давно никто не помнит, ненастное и голодное; в это-то время собрались углицкие мужики, отец с сыном, поворовать с горя. Ночь была темная, а отец, на беду, еще был и подслеповат. Как вышли из двора, то и дорога пропала. Пропели третьи петухи, и дорога сыскалась, когда уже прошло золотое время. «Поди, батько,— так говорил сын отцу,—ты посмелей меня». Как на беду, отец куда ни придет, везде мерещится ему свой дом. Сын указал отцу чужой дом. Лезет старик на сыниных плечах, и за что ни дотронется, все как будто свое берет, а сын ему кричит: «Не бось, не бось, батько! ведь это не наше!»

ХОЛМОГОРЦЫ

Заугольники.

Как-то раз Петр Великий проезжал в Архангельск; холмогорские староверы, из страха, боясь приблизиться к государю, смотрели на него из-за угла. С тех пор будто соседи стали их называть заугольниками.

ЧУХЛОМЦЫ

Чухломском рукосуй! Рукавицы за пазухой, а других ищет.

ШУЯНЕ

Кабы мне крепкого мыльца.

Беса в солдаты отдавали.—В Питере бывал, на полу сыпал и тут не упал.